Вскоре в школу пришло известие о коронации царя Александра
Третьего, но до Сергея долетали обрывки и Других разговоров —
что повсюду по России и Малороссии идет волна жестоких
погромов, после того как прошел слух о еврейском заговоре с
целью убить царя-батюшку. Слух оказался лживым — та самая
единственная еврейка, шестнадцатилетняя беременная Гельфман,
позже умершая в тюрьме, была наивной идеалисткой и всего лишь
подругой одного из заговорщиков. Но это не остановило
погромщиков.
В школе тоже были не прочь посудачить о революционерах и
евреях, особенно в закольевской компании. Эти разговоры
заставили Сергея вспомнить и о том, что кроме казацкой в нем
течет и еврейская кровь. Каждая новая неделя приносила все более
тревожные вести, и с ними росло беспокойство Сергея. Он не
находил себе места. Абрамовичи, их уединенное жилище в лесной
глуши могло укрыть их от посторонних глаз — и, напротив,
сделать легкой добычей бандитов. Ведь, если бандиты-
погромщики обнаружат в лесу еврейскую семью, что случится
тогда?
«Я должен предупредить их», — принял решение Сергей.
ой ночью он проскользнул мимо нескольких кадетов,
Тстоявших на часах, и побежал по знакомому туннелю под
школой к задней двери, за которой были лес и озеро. Он уже
столько раз бывал в этом коридоре, что мог пройти его с
завязанными глазами. Впрочем, ему так или иначе пришлось идти
в кромешной тьме, поскольку фонарей здесь на ночь не зажигали.
Сергей навалился на тяжелую дверь, и она открылась с таким
ужасающим скрипом, что он сам едва не заскрежетал зубами.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГОРЬКОЕ И СЛАДКОЕ
47
Вставив между дверью и косяком палку, чтобы дверь снова не
захлопнулась, он метнулся вдоль периметра школы. Обогнув край
поля, Сергей нашел каменистый выступ, по которому узнал
нужную ему тропу. Теперь ему придется полностью полагаться на
свои память и чутье. К счастью, ночь была безоблачной, и одного
света полной луны было достаточно, чтобы не сбиться с пути.
Другое дело, что теперь все было не так, как в прошлый раз, когда
они, не спеша, проделали этот путь вместе с дедом. Нужно не
просто подниматься вверх, нужно бежать, в темноте, рискуя стать
добычей голодных волков или заблудиться в ночном лесу. С
рассветом, конечно, обратная дорога в школу отыщется. Но к тому
времени его, несомненно, хватятся. А за самоволку в школе карали
очень жестоко.
Два года назад несколько кадетов из «стариков» тоже решились на
самоволку, но были пойманы. Наказание не заставило себя ждать:
их провели сквозь строй. В начале строя стояли кадеты с
тяжелыми розгами в руках, а в конце строя уже были воспитатели.
А дальше избитых и окровавленных беглецов ждал карцер, три дня
без пищи и воды.
После этого никто даже и думать не хотел о самоволке — до этого
самого дня.
Тяжело дыша, но не останавливаясь ни на минуту, Сергей
поднимался все выше по залитой лунным светом тропе. И его
легкое сложение, и неустанные тренировки здесь оказались как
нельзя кстати. И как-то сами собой скачущие мысли в его голове
сложились в следующий план: найти избушку... потом рассказать
Беньямину об убийствах, погромах... и о том, что его дед умер...
Сара, конечно же, не отпустит его, ничем не угостив... выпить
одну, только одну чашку чаю, и сразу же назад. Если следовать
этому плану, тогда он успеет, должен успеть вернуться назад до
рассвета.
Должен успеть... И вдруг, словно проснувшись от тяжелого сна, он
новыми глазами увидел все вокруг себя: залитый лунным сиянием
лес и дорогу, которая вела его к людям, ставшим близкими и
дорогими. Новая, неизвестная прежде мысль словно опьянила его
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГОРЬКОЕ И СЛАДКОЕ
48
на какое-то мгновение. А должен ли он вообще возвращаться? И
что, в конце концов, удерживало его в школе? Конечно, он будет
скучать по Андрею... да и по дяде Владимиру тоже. Наверное, со
временем он сможет найти что-то ценное и в школьной жизни, но
сейчас он расстанется с ней без сожаления. И, тем более, забыть,
как о дурном сне, о самом существовании Дмитрия Закольева.