заражения.
Затем Сергей увязал свою добычу гибкими прутьями, поставил
последний силок и направился обратно в лагерь. Вряд ли стоило
ожидать новой добычи сегодня утром, но вечером он все же
выйдет, проверит все еще раз. На всякий случай.
Охота пробудила его инстинкты, обострила буквально все его
чувства. Он возвращался в лагерь, слушая, как капает с
распускающихся почек дождевая вода, подмечая взглядом каждый
солнечный блик, каждый извив лесной тропы.
Закольев тоже успел вернуться и с хмурым видом занимался своей
добычей. Только одна белка — достаточно, чтобы раз поесть и
обуть одну ногу.
Едва ли Закольева могла обрадовать Сергеева обильная добыча,
это Сергей прекрасно понимал. Но и спрятать ее от Закольева тоже
было невозможно. Поэтому Сергей как ни в чем не бывало
подошел к костру и к закольевской белке бросил еще одну свою, а
затем ласку и кролика.
— Вот еще, тоже попало в наши силки, — дипломатично сказал он.
Закольев стал молча рассматривать все то, что принес Сергей.
— Ну и дает наш дооренькии Сережа, — наконец произнес он и дальше
продолжил сдирать со своей белки шкурку. Сергей тоже взялся за свою добычу, с непривычки весь перемазавшись кровью и
едва управившись. Правда, раньше, на учебных занятиях, ему уже приходилось свежевать оленя, но делать всю работу
одному — это было совсем не то.
К обеду на ветках уже сушилось мясо. Они растянули кожи на
рамах, сделанных из гибкой древесины. Шкура ласки была не
слишком велика, этого было недостаточно, чтобы прикрыть
Сергею плечи, но это было только начало. Когда же он подал
Закольеву шкурку своей белки, со словами: — «Это тебе на вторую
ногу», — «старший» их отряда взял ее, не обмолвившись и словом.
Вместе же они съели и кролика. Это была их первая еда почти за двое суток.
Наполнив желудок, Сергей решил подправить свое убежище, сделанное накануне вечером наспех, и подлатать его
лапчатником и гибкими ветками.
Когда наступил вечер, оба они, и Сергей, и Закольев, уселись
каждый у своего костра, за весь этот день обменявшись лишь
несколькими словами. Небо быстро темнело, и Сергей наблюдал,
как одна за другой загораются звезды, искрившиеся, словно
кусочки льда, на бархате неба. Белый дымок костра и языки
пламени поднимались вверх, чтобы окончательно исчезнуть в
ночи.
Глянув в сторону Закольева, который немигающим взглядом
смотрел в пламя своего костра, Сергей в очередной раз подумал:
почему Закольев выбрал именно его? И в очередной раз не найдя
ответа, он забрался в свой шалаш, зарылся в голые ветки и
провалился в сон.
Г ледующее утро оказалось не менее щедрым на добычу: ^"ОД
бревном падающей ловушки Сергей нашел почти с°всем раздавленную белку, в
другие силки попался енот — в те же силки, куда прежде поймалась ласка. Но вместо того, чтобы, изловчившись,
хватать яростно шипевшего зверька, Сергей выломал тяжелую дубинку из засохшего ствола и сначала оглушил
животное, прежде чем лишить его жизни.
Кроме того, уже на обратном пути в лагерь, Сергей нашел две
рыбины в ловушке, которую он собрал в ручье.
Закольеву же попалась только одна дохлого вида белка, которая
еще так-сяк сгодилась бы на шкуру, но никак не на еду. Заметив,
сколько добычи принесла охота Сергею, он лишь проводил его
взглядом, не говоря ни слова.
Поборов неловкость, Сергей сложил свою рыбу, белку и енота на
плоский камень перед их «общим костром».
— Сегодня день выдался удачный, — сказал он, — так что будем с
тобой отъедаться.
Покончив с едой, Сергей решил пройтись по окрестностям лагеря,
чтобы получше изучить местность, и еще — чтобы побыть
подальше от своего не слишком многословного спутника. Сделав
за пару часов широкий круг, он вышел к ручью, осматривая места,
где можно было соорудить еще ловушки для рыбы, затем вернулся
в лес. Он уже собирался возвращаться в лагерь, как вдруг услышал,
что где-то рядом тихо ступает какой-то крупный зверь. Он замер,
стараясь не дышать, и стал ждать, весь обратившись в слух.
Тишина... затем снова тот же звук... снова тишина. Сергей стоял
против ветра от животного, и оно, не чуя его запаха, понемногу