Кадет-караульный повел его через просторный двор к главному
корпусу, затем по длинному коридору к двери, на которой была
табличка «В. И. Иванов. Директор школы». Гершль снял шапку,
пригладил свои редеющие волосы и открыл дверь.
ПРОЛОГ
13
Часть первая
ГОРЬКОЕ И СЛАДКОЕ
Есть у меня для вас две истории, одна с грустным концом, а
другая со счастливым. Может быть, вы скажете мне, что это
была одна и та же история, когда услышите обе. Ибо и горькому
есть своя пора, и сладкому — своя, и чередуются они, как день и
ночь... даже теперь, когда для меня наступил час сумерек...
Из дневников Сократеса
тот октябрьский день, когда его вызвали в дядин кабинет,
ВСергей не на шутку встревожился. Подобный вызов, редкость
для любого кадета, как правило, означал плохие известия или же
наказание. Поэтому он не особенно торопился предстать перед
суровым взглядом господина директора и шел по двору школы
совсем не строевым шагом.
Он уже успел привыкнуть к тому, что Владимир Иванов ему не
просто дядя, а господин директор школы. Не велено было и
обращаться к нему с личными вопросами, хотя их накопилось у
Сергея изрядное множество: и о родителях, и о его прошлом.
Директор, и без того немногословный, предпочитал не
распространяться ни на ту, ни на другую тему. Исключением был
лишь один день. Тогда он сообщил Сергею, что умер его отец.
Каждый уголок школьного двора, по которому сейчас шел Сергей,
отзывался в нем воспоминаниями о годах, проведенных в школе.
Вот тут он впервые ездил верхом, с трудом держась в седле и
судорожно вцепившись в поводья. А здесь был бит, ввязавшись в
драку из-за своего горячего характера, а бит был из-за хрупкого
сложения...
Вот лазарет и маленькая комнатка Галины, старушки- медсестрьК
которая взяла его на попечение, когда малыша только-только
привезли в школу. Она утирала ему нос, когда ему случалось
простудиться, и водила в столовую, пока он сам не научился
находить дорогу. Он был слишком мал, чтобы жить в казарме, и
ночью спал на раскладной кровати в приемном покое школьного
лазарета, пока ему не исполнилось пять лет. Все остальное время
он был предоставлен сам себе, не зная ни своего угла, ни чем себя
занять в школе. Для кадетов же он был словно игрушка или
собачонка: могли поиграть, а могли и прибить.
1
Почти всех мальчишек дома ждали матери или отцы, Сергей же
знал только своего дядю и поэтому отчаянно старался заслужить
его расположение — господина директора. Усилия эти привели
лишь к тому, что старшие кадеты при каждом удобном случае
старались толкнуть, стукнуть или подставить подножку
«любимчику дядюшки Влада». Чуть зазевался — и получай шишку
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГОРЬКОЕ И СЛАДКОЕ
19
или ссадину. Впрочем, всем младшим кадетам доставалось от
старших, и мордобой был словно вторым, негласным школьным
уставом. Школьные же воспитатели на существование этого устава
закрывали глаза, пока кому-то из их подопечных не доставалось уж
слишком сурово. Пусть младшие приучаются работать кулаками,
считали они, так быстрей научатся стоять за себя. В конце концов,
ведь в школе готовят будущих солдат.
Когда к Сергею впервые пристал один из старших, он принялся
яростно размахивать кулаками, инстинктивно почувствовав, что
отступать нельзя, иначе побои станут бесконечными. Ему здорово
досталось от старшего мальчишки, но и тот пропустил парочку
крепких ударов и после этого уже старался не задираться. В
следующий раз он сам бросился на двух кадетов, решивших задать
трепку одному новичку. Оружием Сергея были скорее ярость, чем
умение. Те от неожиданности попятились, предпочтя представить
все как шутку. Но новичок, которого звали Андрей, был рад
неожиданному заступнику, и с той поры он был единственным,
кого Сергей мог назвать своим другом.
Едва ему исполнилось пять лет, как он уже оказался в одной
казарме с семи- и десятилетками. Кадеты постарше жили этажом
выше, а все те, кому исполнилось шестнадцать, в другом корпусе.
В казарме всем заправляли «старики», но и те сами тряслись от
страха от одной только мысли, что придет их черед переселяться
этажом выше и заново проходить казарменную науку. За это время