существа! Она счастлива потому, что все ее мысли теперь о ее
первом внуке.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ОБРЕТЕНИЕ И УТРАТА
146
—
Вот оно как... Тогда нам нужно делать все, что от нас зависит,
чтобы не обмануть ее ожидания, — сказал он, целуя впадинку на
ее горле.
Аня прижалась к нему, возбужденно прошептав ему на ухо:
—
Да... начнем же работать над этим планом немедленно.
После их первой пятничной ночи в каждый последующий день
Анино желание оказаться в его объятиях только возрастало. Так
что у них появились, как и заведено у любящих, свои, понятные
только им шуточки по этому поводу. Когда Сергей занимался чем-
нибудь по дому, или читал в гостиной, или брился, Аня незаметно
подкрадывалась и шептала ему на ухо:
—
А скажи мне, муженек, какой сегодня у нас день?
И каждый день следовал один и тот же ответ:
—
Похоже на то, что сегодня пятница.
И она отвечала:
—
Так ведь это же мой любимый день... и моя любимая ночь.
Все дни и ночи, которые последовали за их свадьбой, будь то в
спальне, или на кухне, или во время прогулок по улицам и вдоль
каналов Петербурга, Сергей продолжал рассказывать Ане историю
своей юной жизни. Она также делилась с ним своими прошлыми
радостями и печалями. Они почти ничего не скрывали друг от
друга. Почти ничего.
ем временем слухи о новых погромах на юге, а также об
Тотдельных случаях, происходивших и вне черты оседлости,
дошли и до них. Но не только они — еще сильнее беспокоили
Сергея неясные предчувствия, которые говорят человеку о
приближающейся буре, даже когда на небосклоне ни облачка. Будь
его воля, он немедленно купил бы билеты на ближайший поезд до
Гамбурга, а оттуда — первым кораблем в Америку. Он, как мог,
старался обуздать свое беспокойство — к тому же жизнь в самом
Петербурге была вполне размеренна и спокойна. Не стоит
изводить себя из- за каких-то непонятных страхов, успокаивал себя
Сергей. К тому же он решил для себя уважать просьбу Валерии,
хотя понимал, что решительный разговор неотвратим.
В середине января он еще раз переговорил с Валерией, теперь уже
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ОБРЕТЕНИЕ И УТРАТА
147
с глазу на глаз, напомнив ей о своем намерении как можно скорее
ехать в Америку.
—
Мама, скоро у меня будет достаточно денег для этого — через
месяц, от силы через два. Так что будьте готовы к тому, что мы с
вами расстанемся.
—
Я все понимаю, Сергей, — ответила она. — Но ведь все так
хорошо устроилось, и мы так счастливы вместе. К чему вам
мчаться куда-то за тридевять земель?
Всякая беседа на эту тему неизбежно заканчивалась одним и тем
же — Валерия внезапно вспоминала, что нужно срочно починить
то-то и то-то, и просила Сергея это сделать за свой счет.
Соответственно, сбережения Сергея росли медленнее, чем ему
хотелось бы. Но и отказать Валерии в ее просьбе он не мог. Ведь, в
конце концов, он жил под их крышей и было в порядке вещей
вносить свою долю в расходы семьи.
Но нежелание Валерии смириться с мыслью, что их расставание
неизбежно, со временем привело к тому, что отношения между
ними стали напряженней.
аждый новый день Грегор Стаккос начинал с ясной целью, и
Кего мало беспокоило, насколько она согласуется с
ничтожными убеждениями или нравственностью остальных людей
— тех ничтожеств, которых он ни во что не ставил. Жилистый и
мощный, он питал отвращение к тяжелой работе, и поэтому, если
ему нужны были еда, деньги или лошадь получше, он просто крал
или брал все нужное силой, не заботясь о том, что станется с
ограбленными, покалеченными или убитыми владельцами. Ничуть
16
не сомневаясь в своем праве даровать или отнимать жизнь, он уже
привык думать о себе как об атамане, чья сила и власть
недоступны обычным людям. Недалек тот час, говорил он себе,
когда и другие увидят в нем того, кем он уже видел себя, —
атамана, старшего среди казаков.
Такие люди, как Грегор Стаккос, нередко становятся вождями
народов. Однако, чтобы быть впереди, им нужны еще и
приближенные, преданные и умелые, которые стали бы глазами и
руками предводителя. Скоро он соберет вокруг себя таких людей.
У него все продумано. Пока что Стаккос наблюдал и задавал
вопросы.
Однажды дорога привела Стаккоса в казацкую станицу у самого