задуманного?
Сергей отрицательно покачал головой.
Старый монах вздохнул.
—
Хорошо, я введу тебя в тень. Я дам тебе то, что ты просишь...
Чтобы однажды пришел такой день... когда тебе захочется и того,
что я хочу тебе дать.
—
Что же это? Что вы хотите мне дать?
—
Покой.
—
Есть только одно, что может успокоить меня.
—
Смерть?
—
Их или моя. Или наша, — ответил Сергей. — И ждать больше я
не могу. Я должен найти их как можно скорее, через три месяца,
шесть, самое большее — год.
Серафим снова пристально посмотрел на Сергея.
—
Не нам устанавливать сроки, когда и чему должно случиться.
—
Вы хотите сказать: мне не стоит надеяться... что все закончится
так быстро?
Серафим утвердительно кивнул. Затем пояснил:
—
В единый миг жизнь человека может измениться. И
прикосновение благодати способно заставить любое сердце
открыться. Но порой, чтобы встретить этот миг, нужно готовиться
всю жизнь...
Серафим вдруг остановился.
—
Научиться чему-то дело нехитрое. Отучиться куда сложнее.
Если хочешь все начать заново... что ж, гляди, и вложимся с
тобой... в десяток годков.
—
Но я не могу ждать так долго!
Глаза Серафима сверкнули.
—
Да ты, должно быть, важная птица, чтобы ставить условия
ЧАСТЬ ПЯТАЯ. МОНАСТЫРСКИЙ ОСТРОВ
,247
самому Творцу! Откуда тебе знать, сколько и на что отпущено
времени...
Они дошли до края тропинки и повернули обратно в скит.
Пристыженный Сергей поспешил сменить тему:
—
Скажите, сколько у вас еще было учеников?
Серафим лишь улыбнулся.
—
Никто из них не просил у меня о том, чего ищешь ты.
—
Почему же тогда вы согласились? Может быть, мне следует
пройти некое посвящение?
—
Такое посвящение ты уже принял от Разина... да и от жизни
тоже, в общем-то...
—
А что вам известно о моей жизни?
—
Достаточно, чтобы принять решение.
Сергей только покачал головой. Этот старый монах продолжал
оставаться для него загадкой.
—
И вы согласны научить меня, за так, ничего не требуя взамен?
—
Хочу сразу сказать тебе... Сократес. Не думай, что мои
наставления — это знак какого-то моего особого благоволения к
тебе как к ученику. Не ты заставил меня согласиться, я подчиняюсь
Божьей воле. И делаю это по той причине... ты еще можешь
послужить некоему высшему добру, которое пока что остается
скрытым от нас обоих.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ. МОНАСТЫРСКИЙ ОСТРОВ
,248
кольевском отряде, и всем женщинам, которых они собрали по
пути, захотелось постоянного пристанища наподобие тех деревень,
ришло время, и большинству мужчин, что были в за-
которые в свое время оставили некоторые из них. Но на все их
уговоры у вожака был по- прежнему один ответ: «По движущейся
цели сложнее нанести удар».
Велико же было их удивление, когда однажды атаман собрал своих
. 29 .
людей вокруг костра в их временном лагере у румынской границы
и объявил торжественно:
— Будьте готовы — завтра настает наш час! Завтра мы выступаем
на север, чтобы стать там — не лагерем на этот раз, а настоящим
поселком. Давно уже я присмотрел для этого одно подходящее
местечко в лесах под Киевом. Никаких времянок больше не будет
— только настоящее жилье. И запомните мои слова, придет время
— и вы убедитесь, что мое пророчество было истинно: вскоре нас
будет так много — и женщин, и детей, — чтобы с нас началось
новое казачество. Из нашего укрытия мы будем совершать вылазки
и бить евреев, чтобы затем исчезнуть незамеченными. Не оставлять
в живых никого, будем брать в год только по одному младенцу,
достаточно юному, чтобы не мог ничего запомнить. С возрастом
станет одним из нас, таким, как мы. Придет время, и о нас будут
слагать легенды. Завтра же и выступаем, во имя Церкви и Царя!
Эту последнюю фразу, которую его люди встретили одо-
брительными возгласами, а некоторые и шашками наголо, Закольев
произнес ради тех немногих верующих, что еще оставались в его
рядах. Сам же он служил своей воле, и только ей одной.
С этого и начался поход будущего казачества, ряды которого и без
того постоянно росли, к их новой стоянке,
спрятанной в лесной чаще. Давно мужчинам не приходилось
заниматься такой работой, как валить лес и строить настоящие
дома, поэтому работа на первых порах шла тяжело. Но занятие это,