Однако теперь, вдохновленный горящими глазами Терзалии и предстоящей встречей с ней, я уже был не тем послушным, бестолковым созданием. Теперь же все происходило иначе. Перед моим стремительным натиском лопалась кожаная обивка дверей, а сами двери с паническим писком распахивались. Жалкие потуги роботов-секретарей перекрыть путь к высокому начальству были обречены на неудачу. При одном взгляде на мою решительную фигуру у них перегорали конденсаторы и в блоках логической памяти начинались сбои и замыкания. Роботы валились передо мной на пол, но я перешагивал через них и врывался в кабинеты с басовитым, раскатистым словом:
- Срочно!!!
Ошарашенные чиновники управления на минуту немели и безвольно подписывали разнарядки на необделий, нейтронные щиты и прочие -дефициты. И лишь когда я направлялся к выходу, задыхаясь, удивленно хрипели мне в спину:
- Позвольте! А собственно, кто вы?
- Представитель Земли! - отвечал я, не удостаивая взглядом своего очередного собеседника, и спешил к другому кабинету.
Работа по оформлению документов, на которую капитан давал мне ориентировочно часов шесть-семь, была проделана за двадцать три минуты Филимон засекал время. Подозреваю, что мною был установлен галактический рекорд по данному виду бюрократического многоборья. Впрочем, я не тщеславный, а потому не стал требовать от жителей планеты Арис чеканки памятной медали по данному поводу.
Еще через десять минут роботы под наблюдением Филимона загрузили вездеход всеми нужными материалами, и мы покинули территорию управления.
- Какие будут приказания? - спросил Филимон, поглядывая на меня с заметно возросшим уважением. - Возвращаемся на звездолет или будем осматривать город?
Я достал из кармашка визитную карточку Терзалии.
- Улица Голубой розы. Старая мельница. У меня резерв времени - семь часов. Поехали!
Еще через семь минут я тихо постучал в дверь квартиры Терзалии Крис. Сердце мое бешено колотилось. Самые черные мысли и сомнения посещали мою душу. Я осознал, как хлипки и несбыточны мои надежды увидеть Терзалию, говорить с ней. "Полно, - говорил я себе, - да дома ли она? Ведь сейчас день, что ей в это время делать в квартире? Она ушла по своим делам. А если даже и не ушла? Разве она обязана помнить каждого встречного? Наивный, на что ты надеешься? Возвращайся, Филимон ждет тебя в вездеходе во дворе дома. Долго еще бедному роботу ржаветь от безделия в кабине? Чего ты ждешь?"
Наверное, я уговорил бы себя и убежал бы, струсил, но тут мне вспомнились слова Степана о решительности, смелости и тому подобных материях, ноги мои налились свинцовой тяжестью, прилипли к крыльцу, и в это мгновение за дверью послышались тихие шаги, звякнул замок и дверь распахнулась.
Глава 8
На пороге в призрачном освещении неоновой лампы появилась стройная фигура Терзалии в каком-то замысловатом вишнево-перламутровом одеянии. Мгновение Терзалия рассматривала меня, затем всплеснула руками:
- Тимофей!
Сказано это было с такой неподдельной радостью, что я остолбенел окончательно. Мне вдруг почудилось, что еще секунда - и Терзалия бросится мне на шею, я же настроился перед этим на куда более сдержанный, прием и теперь совсем был сбит с толку и не мог вымолвить ни слова, лишь совершенно идиотски улыбнулся.
- Ой, как хорошо, что ты пришел! - продолжала Терзалия, хватая меня за руку. - Что же ты стоишь, проходи! Я ждала тебя еще два дня назад. Какой ты молодец! Пришел! Не забыл! Умница! - И она повела меня, потянула за собой в длинный сумрачный коридор и в комнату. Я едва успевал за ней и все еще не в силах был вымолвить ни единого слова.
Она знала мое имя! Ждала меня еще два дня назад!? Чудеса!
"Имя узнать, допустим, не трудно: сделал запрос информационной службе космофлота - и готово! Все сведения о лрилетающих звездолетах, их экипажах и пассажирах заносятся в память машины. А вот ждала она меня почему? Почему меня? Не Степана, не Григория, а меня... Непонятно", - я мучил себя этими вопросами, но не находил пока ответа.
Между тем мы вошли в светлую, красиво и уютно обставленную комнату, видимо, гостиную. Терзалия подвела меня к небольшому диванчику и кивнула:
- Садись! Сейчас мы с тобой пообедаем. Ты ведь голодный, правда? Подожди минутку, я быстро.
- Да нет, не стоит беспокоиться... Ради всего святого! Я не так давно перекусил... Я вполне сыт... Извини... - Наверное, я бы еще долго выдавливал из себя разные бормотания и оправдания, но Терзалия добродушно усмехнулась, погрозила пальчиком и упорхнула из комнаты.
Не успел я осмотреться и хоть немного собраться с мыслями, как хозяйка возвратилась вместе с кухонным роботом, прикатившим тележку с различной снедью и напитками.
За столом как-то постепенно, незаметно Терзалия разговорила меня, успокоила. Моя скованность исчезла. И вскоре я чувствовал себя уже как дома, стал совершенно счастлив. За едой и коктейлями мы неторопливо, степенно беседовали о Земле и об Арис, о тысяче различных вещей. Она расспрашивала меня о моей жизни на Земле, о работе в институте, о том, как я попал на "Звездный орел". Я пытался побольше разузнать о самой Терзалии, ее увлечениях, привязанностях, о жизни на планете Арис.
- У нас здесь свои особенности, своя специфика существования, говорила Терэалия. - Хотя, наверное, и на Земле, и на любой другой планете есть своя экзотика, местный колорит, уникальные условия. Верно?
- Да, конечно, но на Арис, мне говорили, творится что-то невероятное. Не страшно здесь жить?
Терзалия улыбнулась:
- Ко всему привыкнуть можно, а если и родился на этой планете, то другой жизни уже и не мыслишь. А тебе-то самому на Земле не страшно было?
- На Земле?!
- Да. Ты ведь сам только что рассказывал, как несколько лет занимался в своем институте пустяками, по сути, никому не нужной темой. И ты все те годы знал, что растрачиваешь жизнь на пустяки, на ерунду, знал, что упущенное время не вернуть. Тебе не было страшно?
Я покраснел. Терзалия умела загонять в угол.
- Наверное, я очень легкомысленный человек. Мне и в голову не приходило взглянуть на свою жизнь с такой позиции. За повседневной суетой как-то, знаешь, теряется главное.
- А теперь? Ты ведь все же отважился бросить все и полететь на другой край галактики, значит, не все потеряно. Верно?
И вновь я вспомнил свои страхи перед полетом, и мне стало стыдно. Я подумал, что это и в самом деле страшно - жить без лостойной цели.
- Скажи честно, - спросил я Терзалию, - я выгляжу большим дураком?
- Уже и обиды, - фыркнула она. - Я просто заставила тебя самого ответить на твой же вопрос. Конечно, без цели на любой самой распрекрасной планете жить страшно.
- А... Значит, у тебя есть цель?
- Да. На Арис без этого нельзя прожить и дня. - Терзалия посмотрела на меня уже без улыбки. - Тебя, конечно, интересует, какие у меня цели? Например, с какой целью я заманила тебя в гости? Так?
"Ах. черт, - подумал я, - она, похоже, еще и мысли мои читает". И я довольно кисло улыбнулся и сказал:
- Какие цели может преследовать красивая, обаятельная женщина? Только самые возвышенные, гуманные, правда?
- Ты угадал, - сказала Терзалия. - Я помогаю неопытным путешественникам, которым грозят серьезные опасности.
- Серьезные опасности? - Я поежился, вспомнив рассказы Степана об Арис.
- Твои друзья, наверное, тебе уже многое рассказали об Арис. И, видимо, объяснили, что опасности нашей планеты зависят некоторым образом от самого человека, который им подвергается.
- Да. Степан мне говорил что-то об этом, но я, признаться, плохо понял.
- Тогда я расскажу тебе, Тимофей, одну историю, так сказать, типичную для Арис. Из этой истории, думаю, ты лучше уяснишь специфику местных условий.
- Я слушаю.
- Жил на Арис художник. Талантлив был. Картины пользовались бешеным успехом. Заказы художнику сыпались, как из мешка. И как это порою случается, парень соблазнился легкой жизнью, начал небрежничать, спешить, подхалтуривать. Успех ему сопутствовал - цены на его картины росли, чего нельзя было сказать о мастерстве самого художника. И вот однажды к художнику пришел человек в сером и заказал картину, причем цену оговорил заранее и цена эта была грандиозна. А картина должна была изображать мираж.