Выбрать главу

Между тем Берамо вернулся в город, а так как любовь в нем возобладала над гневом, раскаялся, что так жестоко поступил с девушкой, и, решив приложить все силы к тому, чтобы отыскать ее, позвал к себе тех же слуг, которым приказал отвести ее в чащобу, и велел, чтобы они, большим отрядом сев на коней и хорошо вооружившись ради защиты от диких зверей, немедленно вернулись в лес, где им надлежало приложить все усердие, чтобы отыскать девушку, развязать ей руки и, облекши снова в платье, привести к нему. Слуги, скорые на исполнение, не мешкая сели на коней и отправились в путь. Они усердно искали ночь напролет по всему лесу, но не могли найти Дилирамму, которую забрал купец. На другой день вернувшись к императору, они известили его, что хотя усердно разыскивали ее по всей чаще, однако не добились успеха, а как тот край был полон дикими зверями, все уверились, что ее и правда съели.

Опечаленный этим несчастьем, как никто и никогда на свете, удрученный великой меланхолией, император был поражен тяжким недугом, лишившим его сна, так что никакими снадобьями не могли его исцелить. Снедаемый скорбью, он с часу на час ожидал смерти. Именитейшие бароны его державы, безмерно удрученные и унылые, собравшись вместе и держа совет, решили: так как врачи не могут возвратить их владыке здоровье, лучшее, что можно сделать, – поддерживать его пищей до возвращения трех братьев из Индии, куда те отправились, чтобы вернуть зеркало. Тогда-то, по общей уверенности, братья, обильные разумением, найдут способ исцелить болезнь Берамо.

А юноши, прибывшие в Индию, накануне вступления в столицу вместе с баронами, их сопровождавшими, известили королеву, что согласно договору, заключенному между ней и Берамо, тот послал людей, надеющихся сыскать верное средство против руки, так жестоко разорявшей ее королевство. Исполнив это, они вернули бы зеркало своему владыке; и так как ради этого дела они обретаются подле ее города, она может распоряжаться ими как ей угодно.

Эта новость, принесенная королеве, доставила ей такую отраду, что, учинив великое празднество, она отправила именитейших своих баронов с великою пышностью встретить юношей за добрых десять миль от города. Прибывшие пред очи королевы и радостно ею принятые, юноши были препровождены в роскошнейший дворец, где был приготовлен богатый пир и где они, совлекши с себя дорожное платье, уселись за стол с баронами королевы. После мудрых бесед о разных предметах, так как час уже был поздний и юноши устали от долгой дороги, с любезного позволения королевиных служителей они отправились почивать.

Наутро, когда они поднялись спозаранку, их посетили советники королевы от ее имени и потчевали тончайшими винами и разными дорогими яствами; выслушав долгий рассказ о вреде, какой чинит эта рука в здешнем краю, юноши отвечали:

– Император Берамо, желая вернуть зеркало, находящееся в распоряжении вашей королевы, по уговору, ею предложенному, послал нас в эти края, дабы мы, избавив сперва ваше королевство от великого вреда, непрестанно причиняемого рукой, что ежедневно является из моря, вернули зеркало императору.

Советники, сказав, что королева весьма довольна и что по избавлении от бедственной руки зеркало им отдадут без промедления, покинули юношей, получив приказ завтра поутру вернуться, дабы вместе с юношами пойти на взморье, где те устроят так, чтобы эта рука впредь не показывалась и никакого вреда ни в каком углу этой страны не чинила. Эта новость, разнесшись по городу, всякого привела в невероятную радость и восхищение; зная, что заутра юноши должны выйти на взморье, ночью несметное множество народа прибыло из города на место, где должны были объявиться братья. Утром советники, сопровождаемые всем двором, отправились ко дворцу, где жили юноши; и, пришед все вместе на берег при восходе солнца, они увидели, как рука, выпрямленная, раскрытая, выходит из моря. Тут старший брат, немедленно став против нее и подняв руку, выпрямил и показал указательный и средний палец, а остальные три держал прижатыми к ладони. После этого рука, доселе причинявшая столь великий ущерб, тотчас погрузилась в море, и никто ее больше не видел.