Безмерно возвеселенный этим и обрадованный, ибо он уже потерял надежду найти женщину, способную понравиться сыну, король позвал советника и открыл ему желание юноши, после чего они тайно уговорились о браке, отложив объявление о нем до более благоприятного времени. Юноша, который пылко любил девицу, полный дивного ликования, ничего другого не желал так сильно, как поскорей справить свадьбу.
Но, затем что так было угодно Богу, невдолге случилось, что король, угнетенный тяжким недугом, ушел из этой жизни. По его кончине принял державу его сын и, позаботившись содержать подобающим образом город и своих вассалов, с великим торжеством объявил о браке и препроводил невесту в королевский дворец. Здесь и справили свадьбу со всяческою пышностью, а когда он захотел возлечь с девицею, та сказала:
– Сир, хотя я знаю, что вам подчинена и по справедливости должна соглашаться на вашу волю, однако, прежде чем вы со мною ляжете, я хочу просить об одной законной милости: а именно чтобы вы, взяв меня в жены, удостоили отчеканить на монетах мое имя подле вашего.
Король, рассудив, что не может удовлетворить такую просьбу, не нанося урон своей чести, сказал:
– Мадам, если бы кто-нибудь из королей, моих предместников, в прошлом так поступал, можете быть уверены, что я по великой моей любви к вам был бы готов не только на это, но и на всякое другое дело, даже и важней сего, и если вы испытаете меня, легко сможете в том удостовериться. Так как, однако, ни в сем, ни в каком другом королевстве об этом не слыхано, вам придется извинить меня, если я, обязанный уважать честь, ценнейшую всего другого, не могу удовлетворить вашу просьбу.
На такие речи она отвечала:
– Воистину, сир, я никогда бы не поверила, что вы откажете мне в первой милости, о какой я попрошу; но так как теперь я знаю доподлинно, что не слишком вам дорога, коли вы не захотели удовлетворить законное мое желание, знайте, что я раньше умру, чем вы со мною возляжете: справедливо, чтобы вы, по вашим словам, глаз не спускали с вашей чести, но равным образом и я должна заботиться о своей.
Весьма огорченный этим решением королевы, он замыслил хитростью добиться, чтобы она больше о том не просила. Однажды по долгом размышлении о своей любви к ней он сказал:
– Воистину, мадам, вы, будучи моей женой, нанесли мне великую обиду, не желая, чтобы я с вами возлег, если не отчеканю на монетах ваше имя подле моего; но, дабы вы уверились, что я всячески желаю вам угодить, объявляю вам, что если вы с луком и стрелами в руках докажете свою способность сделать все, что сделаю я, то, несомненно, я велю отчеканить вас на монетах.
А как она была весьма искусна в стрельбе из лука, с детства непрестанно упражняясь в этом искусстве, то отвечала королю согласием. Однажды вечером после ужина он привел ее в большую залу, в конце которой велел поставить небольшой таз и первым делом дал ей на него взглянуть. Сказав, что она должна будет пустить в этот таз три стрелы, он отошел вместе с нею в другой конец залы и, приказав прикрыть все зажженные лампады, взял в руки лук и пустил три стрелы, от которых, так как они ударяли в таз, слышался ясный звон. Когда он кончил, королева взяла лук и тоже пустила три стрелы: звон от первой раздался, но второй и третьей не было слышно. Безмерно возвеселенный этим и обрадованный, думая, что вторая и третья стрела не попали в таз, король сказал сам себе: «Теперь-то я избавлюсь от трудной просьбы моей госпожи: впредь уж она не станет мне этим докучать и не сможет отказать в том, чтобы я возлег с нею».