Послышались одобрительные возгласы. Тучезвёзд надеялся, что ему удалось отвлечь котов от болтовни о Двуногих. Он отошёл от края скалы и сел. Алозвёзд наклонился и промурчал ему на ухо:
— Рад слышать, что Небесное племя не против разделить территорию с Двуногими.
Тучезвёзд бросил свирепый взгляд в сторону рыжего кота, но напомнил себе, что на небе сияет полная луна, а значит любое насилие между племенами запрещено.
— Мы, разумеется, не делимся территорией с Двуногими, — сказал он, выпучив глаза и всем своим видом демонстрируя удивление столь мышеголовому предположению Алозвёзда. — Границы наши сильны, пограничные метки обновляются, как обычно.
— Чаще, чем обычно, как я погляжу, — добавил Алозвёзд, слегка вильнув хвостом.
От ответа его спас Быстрозвёзд, предводитель племени Ветра, по очереди разминающий лапы.
— Ох, я уже слишком стар, чтобы подолгу сидеть на холодной скале, — проворчал он. — Можно уже спуститься к остальным?
Рассветная Звезда из племени Теней и Лиственная Звезда из Речного племени кивнули с спрыгнули с Великой Скалы. Лиственная Звезда выглядела сытой и упитанной под сияющей шерстью, и даже Рассветная Звезда была менее тощей, чем обычно. Усилием воли Тучезвёзд распушил шкуру, дабы скрыть выпирающие рёбра. Несмотря на обещание, данное Летунье, он ел меньше любого своего воителя. «Не успеют наши котята появиться на свет, как добыча вернётся», — убеждал он себя.
Легколапа ждала у подножья скалы.
— Тучезвёзд, можно тебя на пару слов? — Её голубые глаза переполняла тревога.
Кот последовал за ней в тенистое место позади скалы.
— Другие целители, — начала она дрожащим голосом, — они все видели сны о нас, о том, как Небесное племя была проглочено жёлтыми Чудищами, раздавлено, словно пыль, падающими деревьями. Кротогрив из племени Теней считает, что нас не останется в живых уже к следующему Совету!
— Кротогриву из племени Теней стоит больше беспокоиться о своих воителях и меньше совать морду в дела других племён! — прорычал Тучезвёзд. — Он ничуть не лучше ворчливого старейшины! Он едва о своей шкуре может позаботиться, не говоря уже обо всём племени.
— Но другие прислушались к нему, — настаивала Легколапа. И все волнуются за Небесное племя.
Тучезвёзд поднял голову.
— А они живут в нашем лагере? Видят, как наши охотничьи патрули работают, выбиваясь из сил в поисках еды для племени? Они знают, что деревья перестали падать? Или ты им рассказала, якобы мы умираем от голода, искалеченные Двуногими и их жалкими чудищами? — Столь жёсткий тон заставил Легколапу вздрогнуть.
— Я сказала, что мы в порядке, и что способны позаботиться о себе, — твёрдо заявила она. — Я бы ни за что не сказала им ничего другого.
Тучезвёзд почувствовал укор вины за то, что сомневался в целительнице.
— Я знаю, что ты бы так не поступила. Прости. Пойдём, присоединимся к остальным, пока мы ещё больше не подогрели сплетни средь наших соседей.
Было непросто оставаться бодрым и изображать заинтересованность событиями в других племенах, так что Тучезвёзд вздохнул с облегчением, когда коты начали разбредаться с поляны, желая хоть немного отдохнуть перед рассветом. Он повёл соплеменников обратно по течению реки, морща нос от запаха пограничных меток Грозового племени на берегу. Небесному племени позволялось следовать по краю у воды до Четырёх Деревьев, но Алозвёзд, видимо, решил зажать их на гальке в узком коридоре, окружённом резким запахом.
Перепел встретил племя сразу за ежевикой. Его глаза были наполнены тоской.
— Лепестинка, — мяукнул он, как только Тучезвёзд и Легколапа выбрались из зарослей. — У неё очередной приступ, и он так слаба, что едва может открыть глаза.
Тучезвёзд с Легколапой помчались в пещеру целительницы. Пожилая кошка лежала в лучах лунного света, просачивавшегося сквозь ветви над её головой. Кремовая с розоватым шкура была растянута выпирающими тазовыми костями, а глаза ввалились вглубь черепа. К её шерсти пристал запах смерти, из груди доносилось хриплое дыхание. Когда предводитель и целительница приблизились, она подняла голову и открыла рот, собираясь что-то сказать, но, внезапно всё её тело напряглось, лапы распрямились, а глаза закатились. Кошка затряслась, на губах выступила пена.
Легколапа присела возле неё.
— Всё в порядке, Лепестинка, — успокаивала она. — Скоро всё пройдёт.
Сквозь сжатые губы старейшины раздался пронзительный вопль.