Когда я пишу об этом, я понимаю, что это было самое великое, что только можно пережить в юности. Мы стали главными героями великого взрыва, несущего возрождение.
«Но первый, кого должен убить человек, это тот недочеловек, который живет в нем самом. После этого он будет иметь право на все», – сказал однажды Бок.
20 апреля, в день рождения Фюрера, мы принесли торжественную клятву на крови. Вся наша боевая группа сделала себе надрезы кинжалом с рунами СС. Мы слизнули кровь и прижгли рану чистым спиртом. Праздник на силезских[35] холмах продолжался три дня подряд.
И вот я поступил на службу в Аненэрбе. У меня был новенький кабинет в доме номер 16 на Пюклерштрассе, под моим началом работал секретарь и двое молодых выпускников, которые должны были собирать материал для моих исследований.
Однажды у меня состоялся долгий разговор с профессором Хильшером. Тот был при своей неизменной трубке и говорил о секретных исследованиях, пробуждении «я» и истинном рождении.
Именно тогда Хильшер сказал мне: «Возможно, мы подошли к тому пределу, откуда уже нет дороги назад – или смерть, или явление бога, перед которым нам придется держать ответ за двадцать веков упадка».
Неужели Кармен умерла для того, чтобы родился этот новый бог?
Все это случилось в тот год, когда Инге с Грибеном поженились, сыграв в Нюрнберге свадьбу по эсэсовскому ритуалу. Посреди пьяной, суматошной ночи, когда над столицей нашего движения возносится ввысь на шесть тысяч метров «световая пирамида» – призма, образованная прожекторами, мы вошли в номер в гостинице «Германия», где молодожены смеялись и стонали, предаваясь любовным утехам.
Мы с Бульманом и Динкельхаммером сидели в темноте. Инге, обнаженная, спустилась с брачного ложа, обняла меня, взасос поцеловала в губы и вернулась в объятия хохочущего Грибена.
Светает. «Восточный Аполлон» с трудом пробирается среди судов, теснящихся в сингапурском порту. Вдалеке, в дымке поднимающихся над проливом влажных испарений, виднеется остров Батан и вереница буев, которые указывают путь в Андаманское море.[37]
Летние муссоны свирепствуют в здешних краях до конца сентября. Их предсмертные порывы полны неистовства. Ветер дует с юга на север с такой силой, что наше незамысловатое грузовое судёнышко ходит ходуном, словно вот-вот развалится на куски. Волны с небывалым остервенением бьются о нос корабля.
«Восточный Аполлон», зарегистрированный в Патрасе,[38] находится в ведении одной из наших разведывательных служб, подчиняющихся непосредственно партии в лице генерала Шелленберга. В задачу судна входит доставка разведчиков и перевозка небольших партий оружия, предназначенных для антибританских группировок, действующих в Бирме. Судя по всему, англичане пока не видят ничего подозрительного в этом грязном суденышке с угольной топкой, являющем собой полную противоположность избитому представлению о порядке и симметрии, которые приписываются всему германскому. Наверняка им хорошо известен капитан, продажный Платон Сорианидес, который «бороздил малазийское направление» (как сам он не без гордости объявляет) еще задолго до начала войны, занимаясь в основном незаконными перевозками. «Без контрабанды плавание теряет всю соль», – как ни в чем не бывало заявил он за нашим первым ужином, едва только мы отчалили. К примеру, на этот раз они везут в трюме больше дюжины мертвых индусов, обложенных ледяными пластинами. Сорианидес берет десять фунтов за каждого. Он должен сбросить трупы в священные воды Ганга, как только судно приблизится к Калькуттской дельте. Многие индусы, работающие в Малайзии и в других местах, верят, что недостойно жить и быть похороненным вдали от родных истоков, не имея возможности очиститься в водах божественной реки. Старый индус в шафранном тюрбане должен следить за исполнением договора. Это представитель безутешных благочестивых родственников.
Сорианидес прогуливается по узкому капитанскому мостику в одной майке, но на голове у него красуется безукоризненная фуражка с позументами, которую он носит с такой гордостью, словно это корона или тиара, символ неограниченной самодержавной власти.
Экипаж «Восточного Аполлона», можно сказать, находится на положении полурабов. В основном это малайцы и китайцы, под жилье им отводится вонючий угол в трюме по соседству с трупами индусов и ящиками с оружием, как правило, украденным у японцев, которое Сорианидес продает на черных рынках Рангуна и Калькутты. Настоящий кошмар для этих бедняг – огромные липкие мешки со свежим каучуком, единственный легальный груз, который везут из Сингапура. Из-за сильной качки мешки угрожающе перекатываются туда-сюда, с глухим и одновременно гулким стуком ударяясь о переборки льяла. За ними тянется липкий след, и в конце концов весь пол оказывается измазан этой слюной.
35
Силезия – область в верхнем и среднем течении Одры, до Второй мировой войны часть ее принадлежала Польше, часть – Германии.
36
Малаккский пролив – пролив в Индийском океане между полуостровом Малакка и островом Суматра.
37
Андаманское море – море в Индийском океане между материковой Азией, Андаманскими и Никобарскими островами (Индия) и островом Суматрой.