Пока Кот объяснял Робину и Бабушке, насколько он был хитер и предусмотрителен, несколько рыцарей подошли к ним и вежливо поклонились.
— Орден Храма приветствует своих гостей! — сказал один из них, у которого под белым плащом виднелась кольчуга тонкой работы, а на поясе висел длинный меч в ножнах.
— Благодарим вас за чудесное спасение от кинжалов разбойников! — ответил Робин.
— Защита паломников есть первейшая обязанность рыцарей Храма, — с достоинством ответил тамплиер. — Не соблаговолят ли благочестивые пилигримы разделить с нами постную трапезу?
— С большим удовольствием! — вскричал Кот, и все четверо путешественников проследовали за любезным тамплиером под тяжелые своды Замка Паломника.
Внутренние покои замка отличались той же суровой простотой. Каменный пол был завален соломой. К голым стенам кое-где были прикреплены факелы, которые отбрасывали беспокойный красный свет. Окон не было, если не считать двух-трех узких бойниц под самой крышей. В обеденном зале замка пылал огромный камин, языки пламени лизали котел, в котором булькало какое-то варево. Тиан Обержин с беспокойством глянул на повара тамплиеров, сидевшего на камне у огня с самым отрешенным видом. На двух длинных скамьях, обрамлявших неструганный стол, уставленный хлебными лепешками, заменявшими тарелки, сидели в полном молчании воины в белых плащах. Они мрачно пили что-то бледно-розовое из оловянных кубков.
— Откуда же взялись сокровища в подвале нашего замка? — прошептал на ухо Кота Робин, пораженный аскетизмом жилища тамплиеров.
— Тс-с! — зашипел в ответ Кот.
Между тем, приведший их любезный тамплиер жестом указал путешественникам места недалеко от камина. Робин, Бабушка, Кот и Тиан Обержин послушно сели, но сразу же снова вскочили, потому что как раз в это время все рыцари встали и по сигналу маленького капеллана в черной рясе стали читать предобеденную молитву на латыни. В это время в другом конце зала появились бледные, испуганно озирающиеся по сторонам матросы с «Непобедимой Манны». Им тоже отвели места за столом. Наконец, молитва закончилась, двое слуг сняли с цепи котел и стали обносить рыцарей, накладывая густое варево в их хлебные тарелки.
Когда очередь дошла до Тиана Обержина, он состроил скептическую гримасу и сперва как следует понюхал похлебку, в которой проглядывали рыбьи хвосты и плавники, а потом уже осторожно попробовал. Минуту он жевал молча, затем проглотил первую ложку кушанья и довольно облизнулся.
— Буйабес! — шепотом сообщил он Бабушке, столь же недоверчиво взиравшей на незнакомое блюдо.
— Устав ордена предписывает по понедельникам и четвергам устраивать рыбные дни, — с ноткой извинения прокомментировал вежливый тамплиер.
— Весьма разумно! — похвалил Кот, который уже проглотил свою порцию и теперь поедал тарелку.
— Хлеб, густо пропитанный мясным или рыбным соком, устав повелевает раздавать бедным паломникам, приходящим к воротам замка в обеденные часы, — как бы невзначай пробормотал тамплиер, после чего устыженный Кот мгновенно отставил то, что осталось от его тарелки, и стал смотреть в потолок с самым постным видом.
— В присутствии Магистра дозволяется серебряная посуда и золотые кубки, однако сегодня Магистр отбыл в Акру по случаю коронации Конрада Монферратского, — продолжал тамплиер. — В постные дни братьям предписано после обеда совершать упражнения с оружием или музицировать. Могу ли я попросить позволения взять две ноты на чудесном Охотничьем Рожке, звуки которого возвестили нам о вашем прибытии?
Бабушка протянула рыцарю Рожок. Он бережно поднес его к губам и стал выводить печальную и мужественную мелодию. При первых ее звуках другие тамплиеры оживились, двое из них вытащили откуда-то лютни и стали вторить ему, а остальные запели воинственную песню: