– Я вас услышал, мне нужно подумать, я свяжусь с вами позже и сообщу свое решение.
Отправить людей в новый ГУЛАГ означало обречь их на верную смерь. Но ни это пугало Лукутина, на людей ему было глубоко наплевать, его волновало только то какую реакцию это может вызвать в обществе, и не послужит ли это детонатором для нового социального взрыва. Больше всего на свете президент опасался только одного, что он вновь может лишится власти.
Лукутин был неверующим человеком, после развала Союза и отмены атеизма он неоднократно посещал церковь, по праздникам и во время официальных мероприятий, но он не понимал что такое вера в Бога, да и не хотел понимать. Как член КПСС в прошлом, единственной религией которую он исповедовал был коммунизм, только в него он по настоящему верил и больше ни во что. В этот важный момент, в момент когда нужно было принять такое сложное решение, он пошел в храм своей красной веры, в ступенчатую гранитную пирамиду в глубине которой лежал его мертвый бог. Помощник, он же по совместительству и поводырь Лукутина, довел президента до мавзолея, как только они подошли ко входу Лукутин сказал -Дальше я сам, я всё тут знаю как свои пять пальцев. Пробираясь не спеша он шел на ощупь, нежно касаясь руками стен, он шел пока не почувствовал впереди себя саркофаг.
Оказавшись рядом с вождем Лукутин мигом впал в экстаз, всё его тело будто завибрировало и он тут же упал перед Лениным на колени. Он долго сидел на полу приложив руки и голову к саркофагу, он обнимал саркофаг и целовал, словно пытаясь каким-то неизвестным образом вступить в контакт с дубленым сотню лет в формалине трупом Владимира Ильича. Лукутин всегда хотел поговорить с Лениным, это было его давней и заветной мечтой, он хотел этого больше всего на свете. Он мечтал услышать от Ильича его мудрые слова, или какие-нибудь теплые слова одобрения или поддержки, но тело вождя как и прежде было безмолвным. Старый коммунист предпочел оставаться на том свете, и не давать своему юному коллеге никаких советов, не выдержав оглушающей тишины Лукутин нарушил молчание и заговорил, но не просто заговорил, а заговорил стихами.
Скажи мне Ильич, что делать мне дальше, как поступить должен я?
Неуштоль придется как раньше, убить всех кто против меня.
Убить, опорочить, подставить, перечащих воле моей, а на их место поставить преданных старых друзей.
Всех кто меня критикует отправить на долго в тюрьму, лишь если они раскаются слёзно, я их возможно прощу.
Когда наведу порядок, тогда заживет страна, и я её возглавляя прославлю себя навсегда.
Весь мир услышит, увидит, узнает, насколько отчизна сильна, а когда время настанет, я лягу возле тебя.
Закончив говорить со своим покойным кумиром Лукутин отправился в президентские покои, перед тем как лечь спать он позвонил Борщеву и распорядился начать задержания.
К обеду следующего дня на перронах вокзалов по всей стране были выстроены будущие узники ГУЛАГа, тысячами людей грузили в поезда под дулами автоматов и отправляли в Сибирские лагеря.
В остальном жизнь начала входить в привычное русло, оклемавшись после государственных потрясений страна стала потихоньку возвращаться к прежней жизни. Был даже вновь восстановлен доступ в интернет, интернет был отключен ещё в самом начале протестов. Изголодавшийся по виртуальному пространству народ окунулся в сеть с головой, одно из первых что попало людям на глаза в сети, это новое видео выложенное чихающим маньяком. На нем глава государства, президент Лукутин, подвергался со стороны маньяка жесткому сексуальному насилию. Видео было со звуком, на нем было отчетливо слышно как активно гарант конституции кряхтел и стонал.
Проснувшись после обеда, Гагарин вышел из дома и направился в лес к кораблю. Всю неделю Гагарин работал на износ, уставший до изнеможения он рассчитывал уже сегодня закончить ремонт. Выйдя из двора на улицу, Гагарин увидел стоящих вдоль дороги людей, люди стояли и смотрели как движется огромная колонна автозаков и полицейских машин. Из за решетчатых окон грузовиков, на прохожих смотрели каменные, неподвижные лица. Словно это были лица не живых, а уже лишенных жизни людей. Стоявшие на улице провожали взглядом будущих узников ГУЛАГа, и молчали, а в воздухе чувствовался парящий повсюду страх наполненный ароматом зимы. Ощущалось что все люди вокруг, в глубине души, задают себе только один вопрос. Есть ли среди тех арестованных мои родственники или знакомые, и не стану ли следующим арестованным я?
Пока колонна машин ехала все стояли и безмолвно наблюдали, но как только из поля зрения исчез последний милицейский фургон люди стали расходится, и начали говорить между собой. Разговор двух стоявших рядом мужчин услышал Гагарин.