Кто-то забарабанил во входную дверь. Хачмен очнулся и понял, что вернулся из школы сын. Он открыл замок, и мимо него вместе с пахнущим октябрем холодным воздухом молча промчался взъерошенный сын, запустил портфелем в угол и скрылся в туалете. Портфель шмякнулся с тяжелым шлепком и звяканьем. Хачмен подобрал его и, улыбнувшись, положил на место в шкаф. Существует множество уровней реальности, и, возможно, Викки права. Возможно, самая большая ошибка, которую может совершить житель нашей большой всепланетной деревни, — это забивать себе голову ответственностью и беспокойством за то, что творят его соседи за десять тысяч миль от него. Кто же выдержит на своих плечах такой груз?
— Пап? — Дэвид улыбнулся, показывая неровные растущие зубы. — Мы сегодня поедем на автогонки?
— Не знаю, сынок. Вечером будет холодно стоять вдоль трассы.
— А мы тепло оденемся и купим горячих сосисок!
— Знаешь, что? Пожалуй, это идея. Это то, что надо! — подумав, ответил Хачмен и заметил, как лицо Дэвида расцветает счастливой мальчишеской улыбкой. «Обдумано и решено. Нейтроны подождут…» Он прошел в спальню и разбудил Викки.
— Вставай, женщина! Мы с Дэвидом хотим есть, а потом собираемся на автогонки!
Викки потянулась, натянула на себя простыню и замерла, изображая египетскую мумию.
— Я не двинусь с места, пока ты не скажешь, что любишь меня.
— Конечно, я люблю тебя.
— И ты никогда-никогда не взглянешь ни на кого другого?
— Никогда!
Викки томно улыбнулась.
— Ложись-ка ты снова.
Хачмен покачал головой.
— Дэвид вернулся.
— Рано или поздно ему придется узнать об этой стороне жизни.
— Согласен. Но я не хочу, чтобы он написал про нас в очередном сочинении. Месяц назад он одно такое написал — теперь меня считают пьяницей, а если кто-то решит, что я вдобавок еще и сексуальный маньяк, меня точно выгонят из родительского комитета.
— Ну ладно, тогда я думаю, я тоже поеду с вами на гонки.
— Но ты же не любишь.
— Сегодня я все люблю!
Подозревая, что Викки пытается загладить вину за сцену в саду, но тем не менее довольный, Хачмен вышел из комнаты. Час он провел в кабинете, разбирая почту, и, когда решил, что обед должен быть уже готов, вышел в гостиную и приготовил себе сильно разбавленное содовой виски. Дэвид сидел у телевизора и забавлялся ручкой переключения каналов. Хачмен сел в кресло и сделал глоток, задумчиво глядя на темные силуэты тополей за окном. Небо за деревьями, все заполненное слой за слоем пухлыми, спутанными облаками, как розовое коралловое царство, тянулось в бесконечность.
— Черт! — пробормотал Дэвид, ударяя кулаком по селектору.
— Спокойней, — мягко произнес Хачмен. — Так ты сломаешь телевизор. Что случилось?
— Я включил детскую программу, а тут вот… — Мальчуган состроил презрительную гримасу и показал на пустой, мигающий экран.
— Ну и что, это, наверное, настройка. Может ты рано включил?
— Нет, они всегда в это время уже показывают.
Хачмен отставил стакан, подошел к телевизору и же было взялся за ручку частоты строк, когда на экране появилось лицо диктора. Глядя на единственный листок перед собой, он строгим голосом зачитал сообщение:
— Сегодня, примерно в семнадцать часов, над Дамаском было взорвано ядерное устройство. По предварительным оценкам мощность устройства составляет шесть мегатонн. Как сообщают с места события, весь город охвачен пламенем. Предполагается, что большинство из пятисот пятидесяти тысяч жителей города погибли.
До сих пор не поступали данные, свидетельствующие о том, вызван ли взрыв ненамеренной катастрофой, или он является актом агрессии. Тем временем в Вестминстере собрано экстренное совещание кабинета министров. В ближайшее время состоится заседание Совета Безопасности ООН.
Регулярные передачи по нашему каналу временно прекращаются, но не выключайте свои приемники — по мере поступления мы будем немедленно сообщать дальнейшие новости.