Двадцать седьмого октября к нам пришли знатные мальтийцы в порядке сана и проведали нас.
Пятнадцатого октября, оказывается, встретились мальтийский корабль с арабским кораблем. На арабском корабле находились пятьсот человек и шестьдесят пушек. На мальтийском же было мало. Арабы спросили: кто вы такие? Мальтийцы ответили, мы-де, генуэзцы. На вопрос же этих, кто же такие те, они подняли на смех мальтийцев и за их малочисленность и ответили, что они просто морские [жители]. В ту ночь никто ничего не мог разобрать. Поутру они напали друг на друга и стали обстреливать. Арабский корабль с пушками, стоящими на нем в ряд, затонул. На мальтийском корабле были убиты двое знатных и пять человек простого происхождения. С того корабля из пятисот спаслись лишь семь человек. Их втащили веревками на мальтийский корабль. Четверо из них оказались христианами, пленниками арабов, и трое — арабами. Многое рассказывали мне о войнах, которые ведет их молодой хан. Рассказывали про одну схватку с ним, происшедшую четыре года назад. И тогда сошлись два корабля: один мальтийский и один джазаиров [островитян]. И тогда мальтийцы одержали победу и полонили предводителя их [корабля]. Тот водитель сообщил, что только он один этим кораблем победил семьсот христианских кораблей. Я пишу об этом, чтобы узнали, что даже у этих сильных христианских государств такое же множество врагов. Но мальтийцы поистине предостойные люди. Они разят христианских врагов. Дай вам бог столь долгие дни и спасение душ, сколь много сотен тысяч пленных содержится у них в городах, и на островах, и на кораблях. Видел я среди них грузин: абхазов, имеретин, гурийцев, мегрелов, отбитых ими у турок. И те пока еще хорошо знают свой язык. Я удивился.
Двадцать восьмого октября. Я пересек гавань, чтобы проведать папского наместника. Крепости, расположенные на той стороне гавани, напротив города Мальты, слывут там непобедимыми. Когда на них напал султан, то крепость эту, находящуюся тогда повыше, он не смог взять. Теперь город этот перенесен ниже — напротив прежнего, на более укрепленное место. Крепости его укрепили еще более, и город стал еще больше. Гавань на той стороне делится на шесть лагун, которые тянутся в длину. Лагуны длиннее я не видывал раньше. Они столь узки, что ружейный выстрел достигает противоположного берега. Вокруг трех лагун раскинулись строения. Огромные крепости и город весь из тесаного камня. Думаю, что камни эти они берут из скалы, которую нарочно скалывают с одной стороны, чтобы углубить и сделать неприступной. Таким образом они строят двойное укрепление. И поле, и ворота за городом, о которых я писал раньше, и разветвления дорог также укреплены скалами, в которых прорыты ворота под землю, куда могут проходить колесницы, и на них установлены пушки. И весь тот остров укреплен сплошной сетью стен и рвов и вызывает изумление человека.
Тридцатого октября пригласил нас обедать один знатный мальтиец, француз. У него за городом небольшой цитрусовый сад и красивый дворец над самым морем. Он хорошо встретил нас. Показали нам большое помещение, где толкут порох, перегоняют селитру, перемешивают селитру с серой. Стояли два больших жернова из твердого камня, двенадцать ступок из жести и деревянные пестики. Один мул ворочает жернова. В двенадцати ступках толкут порох. За день толчется пять кантари[26]. В каждом кантари по тридцать стамбульских батмани[27]. Каждый батмани по сорок восемь тухти[28], что составляет более пяти лошадиных сапалне. Тут же строили новые ступки деревянные и пестики металлические. Говорили, что в них будет крошиться вдвое большее количество, чем в старых. Но при мне они еще не были готовы. Меня они хорошо приняли.