– Надо было раньше думать об этом, – старый мастер качал головой и на все просьбы и доводы был просто неумолим. – За такое короткое время это просто теоретически невозможно, а физически… Я лучше помолчу.
– Послушайте, ведь не пойду же я пешком на работу. Посмотрите, какой дождь идёт, у меня даже зонта нету.
– Надо слить масло, снять коробку, а потом уже только менять сцепление, – продолжая качать головой, убеждал автомеханик. – Нужно, чтобы вы оставили машину как минимум на день, завтра она будет готова.
В мастерской пахло выхлопными газами, маслом и ещё невесть чем, от чего с непривычки першило в горле и пощипывало в глазах.
Дождь на улице не прекращался. Набрав в грудь воздуха и собравшись ещё раз возразить механику, Олег вдруг понял всю безвыходность своего положения и, нетерпеливо махнув рукой, в полном отчаянии сказал:
– Я согласен.
– Ну вот и лады, завтра приходите, после обеда будет готово, возьмите зонт в приёмной. Да, не забудьте вернуть!
Ошалело льющийся, как из ведра, дождь серыми верёвками с остервенением бился по асфальту и стенам домов. Лужи перед гаражом от разлитого когда-то масла принимали радужный оттенок, который мог бы вообразить разве что художник-импрессионист. Держа потрёпанный годами зонтик в руке, перепрыгивая через красочную палитру цветов на мокром асфальте, при этом абсолютно не обращая никакого внимания на её неземную красоту, Олег спешил к остановке. Потихоньку вода начинала смачно чавкать в правом ботинке, тогда как левый был абсолютно сух, осенняя обувь на тонкой подошве была отнюдь не новой и промокала. Вдобавок ко всему этому природному бесчинству начался сильный ветер. Сначала он вырывал из рук зонтики, выворачивая их наизнанку, потом стал баловаться в кронах деревьев, осыпая прохожих пожелтевшей листвой, а когда ему и это надоело, он взмыл в небо, обрушив всю свою радостную шалость на крыши унылых домов, раскачивая антенны и сдувая остатки воды на тротуар и головы прохожих. Подойдя к остановке порядочно измокшим и озлобленным на весь белый свет, Олег встал под укрытие и начал пустым блуждающим взглядом человека, у которого плохо начался день, смотреть по сторонам, ища что-нибудь, что могло его отвлечь от дурных мыслей. Кругом была сырость, серость и обыденность. Машины сновали взад и вперёд, расталкивая соседей, при этом стараясь пронырнуть в любое освободившееся пространство, бесконечно сигналя, что крайне раздражало Олега Семёновича. Пешеходы бежали, перепрыгивая через лужи, попадая в новые, полные лопающихся пузырей, вокруг всё спешило, шумело, кричало. Полногрудая женщина с чемоданами спрашивала у случайного прохожего, как пройти на вокзал, тот с вынужденной вежливостью, переминаясь с ноги на ногу, второй раз объяснял ей дорогу. Какой-то лихач то ли от вредности, то ли от глупости въехал в лужу перед остановкой и обдал всех стоящих целым фонтаном бурой воды из-под колёс своего ржавого жигулёнка. Все стали возмущаться, обзывая его хамом и негодяем. «Какая редкостная сволочь», – подумал Олег, отряхивая с нового плаща капли прилипшей грязи. Впав снова в апатию ко всему окружающему, он продолжал терпеливо ожидать автобус, когда случайно его взгляд упал на противоположную сторону улицы, где тоже была остановка, а в самом центре разношёрстной толпы ожидающих автобус стояла девушка и смотрела на него, улыбаясь. Как ему сразу показалось, она выступала из толпы каким-то неестественным светом, выделяясь из остальных свежей красотой молодой женщины, было в ней что-то очень родное, близкое, до боли знакомые черты лица, она вся своим очаровательным существом, как магнитом, притягивала его к себе.