– Я думаю, что ты совсем не изменился за все то время, пока ты пытался научиться чему-нибудь о растениях, – сказал он с укором.
Он начал громким голосом перечислять все те изменения личности, которые он мне рекомендовал предпринять. Я сказал, что я все это очень серьезно рассмотрел и нашел, что я, пожалуй, не смогу их выполнить, потому что каждое из них идет вразрез с моими убеждениями. Он заметил, что просто рассматривать их недостаточно, и то, что он мне сказал, было сказано не для забавы. Я стал опять настаивать, что, хотя я и мало сделал в смысле приспособления моей личной жизни к его идеям, но я действительно хотел научиться использованию растений.
После долгого неловкого молчания я смело спросил его:
– Будешь ли ты учить меня о пейоте, дон Хуан?
Он сказал, что одного моего намерения недостаточно и что узнать что-либо о пейоте, он назвал его «мескалито», в первый раз – дело серьезное. Казалось, сказать было больше нечего.
Однако, в начале вечера он устроил для меня испытание. Он поставил передо мной проблему, не дав никаких ключей к ее решению: найти благоприятное место или пятно на участке прямо перед его дверью, где мы обычно сидели и разговаривали. Пятно, где я мог бы всегда себя чувствовать счастливым и полным энергии. В течение ночи, пока я пытался найти «пятно», катаясь по земле, я дважды заметил перемену окраски однообразно темного грязного поля на указанном участке.
Проблема меня утомила, и я заснул на том месте, где я заметил перемену в окраске. Утром дон Хуан разбудил меня и заявил, что мой опыт был очень удачным. Я не только нашел благоприятное место, которое искал, но я также нашел противоположное ему – враждебное или отрицательное пятно и окраски, связанные с тем и другим.
Суббота, 24 июня 1961 года.
Ранним утром мы отправились в пустынный чапараль. Пока мы шли, дон Хуан объяснил мне, что нахождение «благоприятного» или «враждебного» пятна было очень важной потребностью человека, находящегося в диком месте. Я хотел перевести разговор на тему о пейоте, но он просто отказался разговаривать об этом. Он предупредил меня, что об этом не должно и упоминаться до тех пор, пока он сам не поднимет эту тему.
Мы уселись отдохнуть в тени высоких кустов в районе, поросшем густой растительностью. Пустынный чапараль вокруг нас еще не совсем высох. Это был теплый день, и мухи совсем замучили меня в то время, как они, казалось, совсем не беспокоили дона Хуана. Я думал, что он, может быть, просто игнорирует их, но потом я заметил, что они совершенно не садятся на его лицо.
– Иногда бывает необходимо найти благоприятное место быстро на открытой местности, – продолжал дон Хуан. – или, может быть, необходимо быстро определить, не является ли плохим то место, куда как раз собираешься сесть. Однажды мы сели отдохнуть около холма, и ты стал очень сердитым и беспокойным. Это место было враждебным тебе. Малышка ворона дала тебе предупреждение – помнишь?
Я вспомнил, что он предупреждал меня избегать этого места в будущем. Я вспомнил также, что рассердился из-за того, что он не давал мне смеяться.
– Я думал, что ворона, которая пролетела над головой, была знаком для меня одного, – сказал он. – я бы никак не заподозрил, чтобы вороны были дружественными по отношению к тебе тоже.
– О чем ты говоришь?
– Ворона была знаком, – сказал он. – если бы ты знал о воронах, то ты бы избегал этого места, как чумы. Однако вороны не всегда бывают под рукой, чтобы дать предупреждение, и ты должен сам научиться находить подходящее место для ночлега или отдыха.
После долгой паузы дон Хуан внезапно повернулся ко мне и сказал, что для того, чтобы найти подходящее место для отдыха, все, что мне нужно сделать, так это скосить глаза. Он понимающе взглянул на меня и конфиденциальным тоном сказал, что я сделал, должно быть, именно это, когда катался по его двору, и таким образом смог найти два пятна и их окраски. Он дал мне понять, что его поразило мое достижение.
– Я в самом деле не знаю, что я сделал, – сказал я.
– Ты скосил свои глаза, – сказал он с ударением. – это и есть техника. Ты, должно быть, сделал это, хотя и не помнишь.
Дон Хуан затем описал технику, совершенное владение которой, как он сказал, потребует годы практики и которая состояла в том, чтобы постепенно заставлять глаза видеть раздельно одно и то же изображение. Отсутствие совпадения изображений вызывало двойное восприятие мира. Это двойное восприятие, согласно дону Хуану, давало возможность судить об изменениях в окружающем, которые глаза обычно не способны воспринять.
Дон Хуан стал подбивать меня попробовать это. Он заверил меня, что для зрения это не вредно. Он сказал, что я должен начать с того, чтобы смотреть короткими взглядами, почти уголками глаз. Он указал на большой куст и показал мне, как. У меня было очень странное ощущение, когда я видел, как глаза дона Хуана бросали на куст невероятно быстрые взгляды. Его глаза напомнили мне тех непоседливых зверьков, которые не могут смотреть прямо. Мы прошли, наверное, час, в то время, как я старался не фокусировать свой взгляд ни на чем. Затем дон Хуан попросил меня начать разделять изображения, воспринимаемые каждым из моих глаз. Еще через час или около того у меня ужасно заболела голова, и я вынужден был остановиться.
– Ты думаешь, что ты сам сможешь найти для нас подходящее место отдохнуть? – спросил он меня. У меня не было никакого представления о том, что скрывается под критерием «подходящее место». Он терпеливо объяснил, что смотрение короткими взглядами позволяет глазам поймать необычные виды.
– Как это? – спросил я.
– Это не виды на самом деле, – сказал он. – это больше похоже на чувство. Если ты посмотришь на куст или дерево, или камень, где ты собираешься отдохнуть, то твои глаза могут дать тебе почувствовать, является ли это место лучшим местом для отдыха.
Я опять стал упрашивать его описать на что похожи эти чувства. Но он то ли просто не мог их описать, то ли просто не хотел этого делать. Он сказал, что я должен попрактиковаться в выборе места и затем он мне скажет, подействовали мои глаза или нет.
Один раз я уловил вид того, что, как мне показалось, было галькой, отражавшей свет. Я не мог увидеть этого света, если бы я сфокусировал мои глаза на ней, но если я охватывал участок быстрыми взглядами, то я мог уловить какого-то рода слабый отблеск. Я указал это место дону Хуану. Оно находилось на середине открытой незатененной площадки, лишенной густых кустов. Он громко расхохотался и затем спросил меня, почему я выбрал именно это место. Я объяснил, что увидел отблеск.
– Мне нет дела до того, что ты видел, – сказал он. – ты можешь увидеть слона. Что ты почувствовал, вот что важно.
Я не чувствовал ничего совсем. Он бросил на меня загадочный взгляд и сказал, что он хотел бы составить мне компанию и сесть отдохнуть вместе со мной там. Но он собирается сесть где-нибудь еще, пока я буду испытывать свой выбор.
Я сел, а он смотрел на меня с любопытством с расстояния 10-15 метров. Через несколько минут он начал громко смеяться. Каким-то образом его смех нервировал меня. Он выводил меня из себя. Я почувствовал, что он насмехается надо мной и рассердился. Я начал сам у себя спрашивать мотивировки к тому, чтобы находиться здесь. Что-то было явно неладным в том, как протекали наши взаимоотношения с доном Хуаном. Я почувствовал, что я просто пешка в его когтях. Внезапно дон Хуан бросился ко мне со всей быстротой и потащил меня за руку волоком 3-4 метра. Он помог мне подняться и вытер пот со лба. Тут я заметил, что он выдохся до последнего предела. Он похлопал меня по спине, и сказал, что я выбрал неправильное место, и ему пришлось спасать меня действительно срочно, потому что он увидел, что место, где я сидел, готово было уже захватить все мои чувства. Я засмеялся. Картина того, как дон Хуан бросился на меня, была очень забавной. Он действительно бежал, как юноша. Его ноги двигались так, как если бы он захватывал мягкую красноватую землю пустыни для того, чтобы катапультироваться через меня. То я видел, что он надо мной смеется, а то через секунду он уже тащил меня за руку.