В понедельник утром [16 апреля] капитан-командор перевез старого мавра на песчаную отмель возле города, откуда его забрали на альмадиа[79]. Мавр передал царю приветствие капитана-командора и то, как сильно он желает сохранить мирные отношения. После обеда мавр вернулся на завре в сопровождении одного из царских вельмож и шарифа. Еще они привезли трех овец. Посланники сказали капитан-командору, что царь предпочитает сохранить с ним добрые отношения и предлагает мир.
Он готов предоставить капитан-командору в своей стране все что угодно, будь то лоцман или еще что-нибудь. В ответ на это каптан-майор сказал, что войдет в порт на следующий день, и снабдил послов подарками, состоявшими из баландрау[80], двух ниток коралловых бус, двух тазов для стирки, шляпы, бубенчиков и двух кусков ламбеля[81].
Так, во вторник [17 апреля] мы подошли к городу. Царь прислал капитан-командору шесть овец, немного гвоздики, тмина, имбиря, мускатного ореха и перца, а также письмо, в котором говорилось, что если капитан-командор желает побеседовать с ним, то царь может прибыть на своей завре, если капитан-командор желает встретиться на воде.
В среду [18 апреля], после обеда, когда царь на завре подошел к нашим кораблям, капитан-командор сел в одну из наших шлюпок, хорошо оснащенную, и много дружеских слов было сказано с обеих сторон. Царь пригласил капитан-командора в свой дом отдохнуть, после чего царь готов был посетить корабль. Капитан-командор на это ответил, что его государь не позволил ему сходить на берег, и если он сделает это, то государю подадут о нем плохой рапорт. Царь поинтересовался, что же тогда скажут о нем самом его поданные, если он посетит корабли, и какое объяснение он сможет им предложить? Затем он спросил, как зовут нашего государя, ему это записали, и сказал, что когда мы будем возвращаться, он отправит с нами посла или письмо.
Когда оба высказали все, что хотели, капитан-командор послал за пленными маврами и отдал их всех. Это очень обрадовало царя, который сказал, что ценит такой поступок выше, чем если бы его одарили городом. Довольный царь обошел вокруг наших кораблей, бомбарды которых приветствовали его салютом. Так прошло около трех часов. Уезжая, царь оставил на корабле одного из своих сыновей и шарифа и взял с собой двоих из нас, которым он хотел показать дворец. Более того, он сказал, что раз капитан-командор не может сойти на берег, то на следующий день он вновь приедет на берег и приведет с собой всадников, которые покажут какие-то упражнения.
Царь был одет в дамастовую мантию, отделанную зеленым атласом, на голове носил богатую туку. Он сидел на двух бронзовых креслах с подушками, под круглым навесом из алого атласа, укрепленном на шесте. Старик, сопровождавший его в качестве пажа, имел при себе короткий меч в серебряных ножнах. Было много музыкантов с анафилами и двое с сивами – рогами из слоновой кости с богатой резьбой, в человеческий рост. Дуть нужно было в отверстие, расположенное сбоку. Звуки, которые при этом получались, приятно гармонировали со звуками анафилов.
В четверг [19 апреля] капитан-командор и Николау Куэлью пошли на баркасах вдоль берега, перед городом. У них на корме были установлены бомбарды. На берегу собралось множество людей, среди них были двое всадников, искусных в показательном бою. Царя в паланкине принесли по каменной лестнице его дворца и поставили напротив лодок капитан-командора. Он вновь попросил капитана сойти на берег, поскольку у него есть старый беспомощный отец, который хотел бы его увидеть. Капитан, однако, принес извинения и отказался[82].
Здесь мы нашли 4 судна, принадлежавших индийским христианам. Когда они впервые явились на корабль Паулу да Гамы, капитан-командор был там, и им показали запрестольный образ Пресвятой Девы у подножия креста, Иисуса Христа у нее на руках и апостолов вокруг нее. Когда индийцы увидели это изображение, они простерлись ниц, и все время, пока мы были там, они читали перед ним свои молитвы, преподносили образу гвоздику, перец и другие дары[83].
Эти индийцы были смуглы. Одежды на них было немного, зато бороды и волосы длинны и заплетены. Они рассказали нам, что не едят говядины. Их язык отличен от арабского, но некоторые из них отчасти его понимают, поэтому беседовать приходилось с их помощью.
79
Корреа пишет, что мавр, которого отправили с посланием, это Даване, а не мавр, захваченный 14 апреля.
81
Ламбель – полосатая хлопчатая ткань, которая некогда в большом количестве привозилась в Африку торговцами.
82
Из этого мы делаем вывод, что «царь» был на самом деле царским сыном, правящим как регент.
83
Конечно, они смотрели на эти католические образы как на заморский вариант изображения своих богов и идолов.