Сия исповедь настолько потрясла меня, что я стал даже рассматривать возможность остаться, чтобы как-то помочь Пауану в час испытаний. Быть может, я был не прав, возможно, я допустил ужасную ошибку, когда все же поддался на его уговоры и мольбы покинуть страну; как бы там ни было, весь остаток жизни в моей душе будет кровоточить открытая рана, образовавшаяся там после бегства, и до конца дней моих я буду горько сожалеть о содеянном.
Итак, обливаясь слезами, я простился с Пауаном, собрал спои жалкие пожитки и бежал из столицы среди ночи. Когда после утомительного блуждания по горным склонам я добрался до перевала, за которым начинались владения Королевства Где, я в последний раз обернулся и посмотрел на восток, туда, где лежала столица королевства Одевания. Судорожно сжимая полу своего драгоценного, своего несравненною жилета из шерсти фландрина, я всматривался вдаль, и моему взору предстала следующая незабываемая картина: над горизонтом словно пылало гигантское пламя, несомненно, то было пламя занимающейся зари, а над самой линией горизонта неподвижно висела черная грозовая туча – огромная, страшная.
II
У амазонок
…и что сей прекрасный государь по природе и сущности своей представлял собой смесь лжи и небылиц.
С тяжким сердцем я продолжил путешествие, и мои странствия привели меня во многие края и страны, поразившие мое воображение причудливостью нравов и обычаев. Однажды со мной приключилось нечто такое, что я чуть не умер со стыда: когда я спал, укрывшись от дождя под выступом скалы, каким-то воришкам удалось похитить мой несравненный, мой драгоценный жилет из шерсти фландрина вместе со всеми моими деньгами. Об утрате денег я сожалел, но убивался вообще-то не слишком, ибо что такое деньги? Это, если так можно выразиться, своеобразная визитная карточка, впрочем, весьма сомнительная и ненадежная… Но какя смогу вернуться на родину без моего чудесного жилета? Меня охватило горькое чувство сожаления и раскаяния, так как я счел, что меня жестоко покарала судьба за то, что я не подарил его Пауану… Быть может, он в свой черед преподнес бы его в дар королю, и тот благодаря моему жилету сумел бы восстановить порядок в своем королевстве?… О, мне не было никакого дела до короля, он меня вовсе не интересовал, я беспокоился только о спасении и благополучии моего друга Пауана… Но как бы там ни было, сожалеть теперь о сделанном или несделанном было слишком поздно, и все угрызения совести и упреки, обращенные к самому себе, были бесполезны, и мне теперь оставалось лишь скитаться по свету. И я вновь пустился в странствия, я долго-долго влачил свое жалкое и грешное тело по городам и весям, гораздо менее отличным друг от друга, чем принято считать и чем утверждают путешественники, и вот тогда в конце концов я оказался на границе страны амазонок.
Местность, окружающая страну амазонок, чрезвычайно дикая, туда изредка отваживаются забредать лишь некоторые самые отчаянные охотники, не боящиеся набегов этих свирепых воительниц, но таковых очень немного. Конечно, случаются такие набеги лишь изредка, потому что амазонкам надо преодолеть реку, что само по себе является делом нелегким; да, разумеется, амазонки могли бы преодолевать это препятствие на лошадях, ведь лошади великолепно плавают, но после такого разбойничьего набега лошадям, кроме награбленного, пришлось бы везти еще и пленников, на что они оказались не способны. Сами же амазонки чрезвычайно легки и повергают в изумление своей кажущейся хрупкостью и своим изяществом, притом, что силой, которой они наделены, они превосходят почти всех мужчин, которых без труда одолевают в бою. Однако, несмотря на то, что в последний раз амазонки напали на сопредельные территории уже очень давно и с тех пор сменилось два или три поколения (да и то, возможно, это всего лишь вымысел, легенда), перспектива стать пленником амазонок так страшит охотников, что они по большей части избегают даже приближаться к реке.