был и главным директором Компании, остальные директора также назначались правительством. Многочисленные держатели акций довольствовались дивидендами. И директора и акционеры Компании мечтали только о росте доходов. Колония являлась средством немедленного обогащения. Дух риска и предприимчивости, свойственный в значительной мере англичанам и голландцам, был чужд большинству чиновников Компании обеих Индий и акционерам-рантье. Вот почему они так не хотели думать о войне. Даже Дюплекс еще в 1743 году, планируя завоевание земель вокруг Пондишери, отгонял от себя мысль о войне с Англией. Генерал-губернатор Французской Индии тешил себя надеждой, что в случае войны в Европе в колониях удастся сохранить мир.
Наибольшую дальновидность проявлял Лабурдонне. Будучи в Париже, он сумел убедить генерального контролера Орри и королевского комиссара Фюльви в необходимости иметь флот у берегов Индии. Королевское правительство передало в распоряжение Лабурдонне пять военных кораблей. Орри и Фюльви составили секретную инструкцию, предоставлявшую французскому военному флоту право в случае войны нападать на торговые суда противника. Но тот же документ запрещал присоединять к французским владениям захваченные в ходе войны территории вражеских колоний. "Если какой-либо участок земли,- гласила секретная инструкция, - будет захвачен, в период наступления относительного спокойствия он должен быть немедленно возвращен противной стороне". (Эта инструкция сыграла роковую роль при взятии у англичан Мадраса.)
Эскадра Лабурдонне из пяти кораблей во главе с 56-пушечным фрегатом "Флери" отплыла из Нанта в Индию. Эти корабли не были украшением королевского флота. Построенные на верфях Компании, они представляли нечто среднее между торговыми и военными судами, офицерский корпус состоял из случайных людей - разорившиеся дворяне и буржуа, искатели приключений и недоучки в большинстве своем плохо знали морское дело. Наконец, особенно неприглядно выглядели две тысячи матросов и солдат, завербовавшихся на службу в Индии,- пестрая толпа деклассированных элементов, от профессиональных уголовников до нищих студентов. Лабурдонне так оценивал свою команду: "Три четверти из этих людей никогда не нюхали моря и почти все, включая солдат, не знают, что такое пушка или ружье... Они слишком добры, чтобы защищаться, когда их атакуют, и способны только грузить ящики на корабль". Из этого крайне неблагодарного людского материала Лабурдонне меньше чем за пять месяцев создал настоящее войско, способное наносить удары регулярным армиям. С яростным упорством адмирал тренировал свой экипаж, используя каждый день. В нем уживалась строгость, порой доходившая до необузданной свирепости, со способностью объединить вокруг себя талантливых людей. Последнее качество обеспечило ему на каждом корабле преданного и достойного капитана.
Новый флот Компании впервые появился у берегов Маэ осенью и зимой 1741 - 1742 годов, наведя страх на все колонии Малабарского побережья. Весной и летом 1742 года Лабурдонне находился на острове Бурбон. Здесь его флот продолжал готовиться к новым сражениям. Внезапно из Франции пришел странный приказ; предписывалось распустить солдат и отправить корабли на родину. Лабурдонне ничего не понимал. Противоречивые действия правительства повергли его в отчаяние. Он медлил с выполнением приказа. Через некоторое время пришло письмо генерального контролера Орри, симпатизировавшего адмиралу, в котором разъяснялось, что не все приказы французского правительства следует выполнять... Подобная практика бессмысленных приказов и расплывчатых намеков, типичная для эпохи Людовика XV, заставляла администраторов и военачальников в Индии полагаться на свою интуицию и одновременно потакала их своеволию. Итак, Лабурдонне остался в Индии и продолжал готовиться к войне. У адмирала была заветная мечта - захватить крупный торговый центр английской Ост-Индской компании Мадрас. Об этом же думал и Дюплекс.
В 1742 году французский военный инженер Паради приехал в Мадрас с дружеским визитом. Английский губернатор Морс чрезвычайно приветливо его встретил, но заботливые хозяева ни на минуту не оставляли гостя без внимания. Все же Паради сумел изучить систему укреплений и даже составил подробный план. Город, в котором жило около 500 тысяч человек, был укреплен крайне слабо, никаких фортификационных работ не велось. Полагаясь на свое морское превосходство, англичане не допускали возможности потери Мадраса.
Вернувшись в Пондишери, Паради представил Дюплексу обстоятельный доклад. По его мнению, внезапная атака с моря и суши заставит англичан мгновенно капитулировать. Дюплекс начал активно готовиться к кампании, желание овладеть Мадрасом вытеснило страх перед войной.
Наступил 1743 год. В Париже умер "его вечность" кардинал Флери, и все заговорили о войне. Пожалуй, только граф Морепа, морской министр, по долгу службы знавший действительное положение флота, не был ее рьяным сторонником. После долгих колебаний Людовик XV сделал преемником Флери маркиза д'Аржансона - одного из главных мемуаристов своего времени, человека одаренного, но склонного к легковесным проектам. Он и его брат граф д'Аржансон, военный министр, активно настаивали на войне с Англией. К войне призывала короля и тогдашняя его фаворитка, тщеславная герцогиня де Шатору.
Внешняя политика Франции в то время становилась все менее гибкой, намечались контуры секретной дипломатии, которая в будущем принесла столько трудностей французским министрам. Все большее значение приобретал королевский "теневой кабинет", где главную роль играли придворные интриганы. В одну цепь соединялись серьезные политические мотивы и мельчайшие дворцовые сплетни. Французским преуспевающим дипломатам середины XVIII века были свойственны дипломатичеcкая изощренность и одновременно политическое легкомыслие. Во Франции все чаще говорили о войне с Англией, правительство открыто помогало претенденту на английский трон из династии Стюартов [* Представители свергнутой в 1689 году королевской династии Стюартов жили в эмиграции во Франции]. 24 марта 1744 года королевская типография напечатала специальные листки об объявлении войны Англии.
Дюплекс узнал о войне только через полгода после ее начала. Он попытался сохранить мир в районе Индийского океана и предложил англичанам объявить вне войны пространство от мыса Доброй Надежды до границ Китая. Морс, губернатор Мадраса, ответил любезным посланием, но подтвердить свой нейтралитет отказался. Бомбей и Калькутта вели себя еще более неопределенно. Английские купцы мечтали покончить во время войны с французской Компанией, которая за 15 лет значительно усилилась. Однако в Бенгалии англичане не решились нападать на французов, так как побаивались наваба, а на Малабарском побережье все еще помнили эскадру Лабурдопне. Это понимал и Дюплекс. Поскольку англичане не дали гарантии нейтралитета, можно было развязать войну.