Посредством брака семья обретает силу, а потому сексуальная жизнь семейной пары является составной частью культовых обрядов семьи и племени. Сумей мы с помощью самых лучших переводчиков рассказать представителю племени кукукуку, что в Скандинавии расшатаны семейные устои и, в частности, что сексуальную жизнь не связывают с браком, он был бы не в состоянии это понять. По его понятиям, совместная жизнь мужчины и женщины может происходить только в браке, имеющем одну цель: рожать сыновей, которые со временем смогут защищать родную деревню от врагов.
Сказанное, однако, не означает, что мужчины кукукуку обрекают себя на жизнь только с одной женщиной. Когда боевой отряд выступает в поход, он преследует цель не только убивать врагов, но и насиловать женщин. К женщине, которая не принадлежит к числу местных, относятся как к рабыне, ее насилуют и убивают. Об этом свидетельствуют сообщения, поступавшие на патрульные посты. Женщина в той или иной степени - предмет потребления. Если она ценится высоко, ее можно продать по крайней мере за полтора десятка откормленных свиней. Ей иногда делают подарки - так протягивают лучшие кусочки любимому борову или свинье. Только существа мужского пола настоящие люди, будущие воины! Именно в них смысл жизни. Итак, на первом плане мужчины, затем свиньи, и замыкают список женщины!
Свыше четверти века провел я среди людей природы и повсюду старался уяснить для себя два вопроса: как относятся в племени к старикам и больным и существует ли у аборигенов чувство любви или влюбленности, как у нас?
Получить ответы на эти вопросы было, разумеется, нелегко, а во многих случаях просто невозможно, ибо понятие "влюбленность", как бы его ни определяли, все же специфично для нашего культурного уровня. Но попробуем поставить вопрос иначе и спросим любого скандинава:
- Считаете ли вы, что скандинавы обладают маной?
- А что такое мана? - захочет узнать ваш собеседник.
Мана - это невидимая сила, которой обладает каждый человек. У одних она сильнее, чем у других, и благодаря этому они пользуются большим влиянием. Без маны человек существовать не может. Именно она делает жизнь интересной, а людей богаче.
Полагаю, что, услышав такое определение, кое-кто недоуменно покачивает головой и, быть может, подумает, что у автора этих россказней "не все дома". И все-таки я утверждаю: для миллионов жителей Новой Гвинеи, Меланезии, Полинезии и Микронезии мана значит ничуть не меньше, чем вера в святого духа для христиан.
Размышляя над вопросом, может ли молодой человек, живущий во внутренних районах Новой Гвинеи, влюбиться в девушку, я пришел к выводу, что такое чувство им неведомо. Этому вопросу равносильны, например, такие: может ли кто из жителей Запада влюбиться в молочного поросенка или, скажем, в пишущую машинку? Возможно, кто и влюблен в свой автомобиль, но в таком случае вопрос ставится по-другому. Конечно, мужчина из племени кукукуку способен возжелать девушку, увидев ее неприкрытый затылок. Но в таком случае он может либо "купить" ее и взять в жены (так, во всяком случае, мы назвали бы эту сделку), либо испросить разрешение приобрести себе женщину на какой-то срок. Обычно это кто-нибудь из пленниц, отбитых во время набегов. Прибегают мужчины, как я уже говорил, и к насилию, когда им удается попасть во вражеский стан. Но тот, кто полагает, что в глубинных районах Новой Гвинеи молодые люди парочками любуются луной, более чем наивен.
Среди кукукуку и других племен существует такой обычай: каждому мужчине, который приходит в деревню как друг, предлагают наряду с клубнями таро молодую женщину. Выглядит это так. Женщина подходит к гостю, садится перед ним на корточки и, медленно поворачиваясь к нему спиной, на мгновение обнажает затылок. Если она ему приглянется, он заночует в ее хижине, если нет - устроится на ночлег в мужском доме. Это так же обыденно, как, например, у нас в Скандинавии вопрос, который задает портье приезжему в гостинице: "Вам номер с ванной?"
Быть может, читателю покажется, что я уделил этим вопросам излишне много внимания. Мне они показались не просто любопытными и полнее раскрывающими образ жизни незнакомых народов. Должен признаться, что мной руководило и желание в какой-то степени раскрыть самого себя - по-моему, это вполне естественно, когда пишешь воспоминания о путешествиях и обо всем, что с ними связано. Я отчетливо понимал, что То-юн хотел женить меня на своей дочери не только с целью выманить последние из имевшихся у меня товаров, но и чтобы удержать меня от возвращения в цивилизованный мир. Ему надо было, чтобы Кавинджа родила сына, который в этих краях будет не менее желанным, чем в Скандинавии наследник короля. Мне же приходилось ломать комедию; впрочем, это я уже не раз проделывал и прежде, в ожидании благоприятного момента, чтобы улизнуть.
Однако избежать посещения хижины, где находятся "нечистые" женщины, мне не удалось. В определенные дни месяца в этом помещении собираются женщины, чтобы переждать там менструальный период. Доступ туда имеют только так называемые свободные женщины. Рабыни в это время вынуждены скрываться в джунглях. Если в мужском доме хранятся черепа, а иногда и мумии особо уважаемых воинов деревни, то в "нечистой" хижине таким фетишем служит мумифицированное тело женщины, отличавшейся особой плодовитостью. Его пребывание там - знак того, что хотя бы в этом отношении женщины племени играют известную роль в обществе. Вступающий в брак мужчина вместе со своей избранницей входит, вернее, вползает в хижину и целует низ живота мумии.
За свою долгую жизнь путешественника я повидал всякое и к разного рода церемониям отношусь с известной долей иронии - будь то званые коктейли у меня на родине, питье опьяняющей кавы из общей чаши на островах Южных морей или целование женской мумии в глубинных районах Новой Гвинеи. Во всем этом есть авантюрный элемент, придающий путешествию и новизну впечатлений, и сопричастность к обрядности, и азарт, особенно в опасных ситуациях. Что такое "искатель приключений"? Мы не раз пытались дать этому понятию точное определение в своем клубе и, насколько я могу судить, не нашли однозначного ответа. Как мне кажется, среди прочего важное значение имеет возможность насладиться необычностью происходящего, в центре которого ты оказываешься, и незнание того, сумеешь ли ты выйти из этих перипетий живым. Если сможешь, значит, ты истинный искатель приключений, притом удачливый.
Ко мне судьба не так благосклонна, потому что в особенно опасных ситуациях я испытываю чувство страха. Когда я на четвереньках вползал в хижину "нечистых", чтобы прикоснуться к священной для кукукуку реликвии, мне было страшно: ведь если после этой церемонии я не смогу подарить сына молодой женщине, которая следует за мной и по такому торжественному случаю вся вымазана жиром, то меня убьют и свой бренный путь я закончу в земляной печи. Но даже мысль об этом не смогла полностью заглушить во мне азарта: это ли не памятный момент в жизни писателя-путешественника?!
Глава одиннадцатая
Какао по вечерам. - Экспедиции удается скрыться. - На северо-запад по незнакомым местам. Ливень преграждает путь преследователям. - Висячий мост через реку Иагита
1
Каждый вечер То-юн и я торжественно выпиваем по чашке какао. Как-то раз я решил расширить круг участников этой церемонии и пригласил четырех его приближенных. Очевидно, именно благодаря этому обстоятельству я теперь имею возможность писать. Не то не миновать мне было печи. И не только мне, но и Джону, а также моему переводчику с языка моту Амбути и его доброму другу Сомане, повару нашей экспедиции.
После того как состоялась "помолвка" - не могу придумать иного слова в хижине, где мне пришлось поцеловать живот мумии, То-юн с новой силой стал настаивать на том, чтобы я женился на Кавиндже. Более того, он требовал, чтобы я произвел на свет наследника и стал владыкой над половиной земель племени. Если откажусь, меня и моих спутников ждет смерть! Отсюда до Меньямьи не менее десяти дней пути; провожатых То-юн нам не дает. Помощи извне ждать не приходится: передатчик не работает, я не могу связаться с пилотом. А в Меньямье никто и не подумает, что с нами что-то стряслось, я мог пойти иным маршрутом и выйти к другому патрульному посту. Так что пройдет не меньше трех-четырех месяцев, прежде чем заподозрят неладное и организуют поиски. И если То-юн всерьез намерен осуществить свою угрозу, ему вряд ли следует особо бояться какого-нибудь патруля - он принадлежит к племени, которое нередко уходит далеко в горы, где его никто не может выследить.