— Что именно?
— Выгонять меня, — обиделся мужчина. — Знаешь ли, теперь я часть твоей жизни и я хочу в ней присутствовать, а не стоять за закрытыми дверями. Мы и только мы, решаем, как нам жить. И я не позволю тебе меня выгонять! Я хочу быть рядом с тобой!
Я хочу быть в тебе и при этом знать, что я нужен тебе.
Ты мне нужен. Очень — очень.
— Ты нам нужен.
— Нам? Ты сказала нам? Я не ослышался?
— Ты не ослышался. Я действительно так сказала. — Эли с замиранием сердца наблюдала за его лицом. Эмоции сменялись слишком быстро. От недоверия, до удивления и радости.
— Только не думай, что я не вернусь к теме закрытых дверей, — строго предупредил её Вольдемар. Он безмолвно спросил можно ли ему положить руку на её плоский животик.
— Это всё твоё, ты можешь делать с ним всё что хочешь, — Эли раскрыла руки в приглашающем жесте. — Больше никаких закрытых дверей и тому подобное.
Вольдемар нерешительно притронулся к плоскому животу Элоизы. Он ощутил мягкое тепло и понял, что это его жена послала ему свои чувства. Именно тепло и свет она ощущала внутри себя. Ему хотелось стаять так вечность. Ему нравилось ощущать себя полноценным нормальным человеком.
— Может, ты хочешь поесть? Что тебе принести?
— Себя в нашу кровать. Я хочу тебя.
— А как же малыш?
— ?!
— Ты должна его покормить.
— Его?
— Или её, — быстро исправился мужчина.
Сначала ты, а потом еда. Потребовала Эли.
Как угодно моей девочке.
Вольдемар медленно подошёл к девушке и подхватил её на руки.
Я не хочу нежности, я хочу страсти. Капризно потребовала Элоиза.
Только не сейчас. Придется подождать несколько месяцев.
Я не хочу ждать.
А не хочу рисковать. Вольдемар заполнил её голову картинами одиночества и чувства утраты. А потом попросил прощения за эту вспышку. Он немедленно стал ей показывать радостные моменты в его жизни.
— Хорошо, я подожду, — согласилась Эли. Она уткнулась носом в его рубашку и тихо спросила. — А я могу мысленно общаться, ну скажем с животными?
— Со временем.
— А с деревьями реально поговорить?
— Почему ты спрашиваешь?
— Помнишь, я тебе говорила, что слышала шёпот внутри дерева?
— Да.
— Мне действительно кажется, что я его слышала. Так можно поговорить с деревьями?
— Теоретически ты можешь ощутить хорошо ли им, но не более. Никто не пробовал разговаривать с деревьями.
— Ты легенду помнишь?
— Ну.
— Я тут подумала, что эти деревья могут содержать души, вроде как в тюрьме и им хочется вырваться на свободу или в то место, где они будут счастливы.
— Ты действительно так думаешь? — удивлённо спросил Вольдемар.
— Это вдруг пришло мне в голову. У меня сложилось чувство, что за нами тогда наблюдали, — покраснела девушка.
— Мы завтра сходим туда, и ты всё проверишь. Идёт?
— Спасибо. Ты ведь не считаешь меня сумасшедшей?
— Впечатлительной? Да. Сексуальной? Да. Жизнерадостной, заботливой, доброй, смелой? Конечно, да. Бессмертной? Несомненно. Но сумасшедшей? Нет, никогда.
— Ох, зря ты это сказал, — пробормотала Эли, когда он опустил её на кровать. Она взялась за пряжку его брюк и стала её расстегивать.
Что ты делаешь?
Увидишь.
— Эли? Я не могу прочитать твои мысли. Ты опять за своё? — Его речь вдруг резко прекратилась, когда она коснулась его губами.
Признай, что я немного сумасшедшая.
Нет. Ты нормальная!
Я сошла с ума по тебе, глупый. Я безумно тебя люблю.
В таком случае, мы достойная пара. Я тоже тебя люблю до безумия.
— Что ты вытворяешь? — Вольдемар послал ей свои ощущения, и это завело её ещё больше. — Хватит. Теперь моя очередь.
— Как скажешь, мой любезный муженёк, — Эли послала ему эротичные картины всего того, что она хотела с ним сделать, и он сдался, уступая ей пальму первенства. Девушка улыбнулась, когда он громко застонал.
Я люблю тебя. Было его последней трезвой мыслью.
— Мы тебя тоже любим, — тихо пробормотала Эли, когда он таки овладел её телом, а заодно и душой. Она никогда больше не станет от него закрываться.
Безмятежно и счастливо они прожили ровно неделю…