Аккуратность и точность были врождёнными качествами и важнейшими из правил жизни вурмеков. Ко всему, что было вокруг, они относились с вниманием и заботой; всякое дело, за которое брались, старательно доводили до совершенства. Так же рачительно и придирчиво лесные жители следили за своим внешним видом. Мужчины этого народа всегда были опрятными, носили батистовые сорочки с расшитыми цветной нитью льняными жилетами и укороченные брюки, собранные под коленями. Женщины предпочитали платья с пышными юбками и маленькие ажурные чепчики. Они особенно ценили красоту своих волос, поэтому тщательно за ними ухаживали и неизменно заплетали в прически, используя для этого разноцветные ленты и всевозможные украшения. Обувь вурмеки шили из коры ореховых деревьев и меняли её от сандалий до сапогов в зависимости от времени года. Искусству обувного дела они обучались с детства и поэтому, глядя насколько хорошо и красиво изготовлены ботинки, можно было судить не только о мастерстве, но и о возрасте их обладателя. А продолжительность жизни вурмеков была весьма завидной. Многие из них доживали до ста восьмидесяти, а некоторые и до двухсот лет. При этом крепость здоровья не покидала их до последних дней, а смерть являлась закономерным итогом долгих прожитых лет. Возможно, причиной этому была природная стойкость вурмеков, а может их жизни продлевали тихая размеренность бытия и бесстрастное отношение ко всему, что могло бы хоть сколько-нибудь изменить или ускорить привычный для леса ход событий.
Так это было или нет, но время здесь шло медленнее, чем везде, и всякий прожитый день считался началом нового, а ночь его продолжением. Вставали в вурмекской деревне рано. Как только первые лучи солнца пробивались сквозь вековые сосны, в домиках возникало движение. Приготовления к наступающему трудовому дню непременно начинались с хорошего завтрака. Традиционно по утрам вурмеки готовили блинчики из муки папоротниковых семян, ореховую кашу с мёдом и обязательно подавали чай на пыльце цветов и сосновых иголках. Несмотря на ранний час к завтраку выходили все обитатели дома, включая детей. Семейство рассаживалось за накрытым столом и, непринужденно беседуя, принималось за трапезу.
Именно так начиналось каждое утро в семье вурмека Дра́меля Мо́гла. Его домик, обрамлённый цветущим садом, стоял на южной стороне Вурмекского леса. Он был выстроен в два этажа с небольшой мансардой, идущей к ней внешней лестницей, и имел два входа, где одна из дверей вела на кухню, а другая- через крыльцо в гостиную. Под домом находился погреб со множеством полок, заставленных банками с вареньем, маринованными грибами, овощами и другими запасами. Из него к маленькой дверце в кухонном полу шли несколько ступеней, а оттуда, из кухни открывался проход в гостиную. Для Моглов эта комната имела особое значение. В ней они принимали родню и гостей, проводили семейные вечера и праздничные застолья. Стены гостиной были украшены картинами с изображениями лесных пейзажей и портретами предков рода Моглов. На полу лежали цветные ковры, сотканные супругой Драмеля. У камина стояли большой диван и несколько кресел. Посреди комнаты располагался широкий покрытый лаком сосновый пень, окруженный резными стульями. Из гостиной ко второму этажу поднималась винтовая лестница. Её ступени жена хозяина Ба́лия обила прочным полотном, сплетённым из скрученных листьев папоротника, а перила они вместе с мужем расписали черной смоляной краской. На втором этаже находилась спальня четы. Здесь стояли платяной шкаф, большая кровать из цельных сосновых досок; перед ней дамский столик с подвешенным над ним зеркалом и табурет. В углу комнаты теснилось тяжелое, вырезанное из цельного куска дерева кресло Драмеля.