Наличие же лагерей и заключенных объяснялось просто: наша единственная (речь идет о довоенном времени) социалистическая страна, страна трудящихся окружена кольцом враждебных капиталистических государств, которые только и мечтали о том, как нас сокрушить. Они засылали к нам тайных агентов, всякого рода шпионов и диверсантов. Вероломное нападение гитлеровской Германии было достаточно убедительным и зловещим доказательством этому. Не успели умолкнуть пушки и рассеяться дым пожарищ, как в небольшом американском городке Фултоне со злобной антисоветской речью выступил наш бывший союзник Черчилль. Ведь еще совсем недавно мы видели его на страницах наших газет позирующим рядом со Сталиным. И никому из нас (я имею в виду главным образом тех, кто, подобно мне, родился и вырос на окраинах Советской страны) не приходило в голову, что на этом можно было спекулировать, хватать, осуждать и даже казнить невинных, утверждать кровавыми мерами свою и без того неограниченную, абсолютную, почти священную власть.
К тому времени, когда я приехал в Магадан, Сталин уже был мертв, и тело его возлежало рядом с Лениным в Мавзолее. Бывший министр внутренних дел Берия был расстрелян. В приговоре мелькнули знакомые слова: агент английской разведки. Почти все, кто был в оппозиции Сталину, были агентами разных иностранных разведок.
Что-то ожидалось, что-то назревало, и это ожидание сквозило не только в тревожных взглядах людей старшего поколении, особенно тех, кого каким-то образом коснулось страшное прошлое. И, видимо, так или иначе причастных было особенно много и этом веселом, залитом солнцем светлоокрашенном городе Магадане. Такие люди попадались мне на улице Ленина, сбегающей еще с пустынной, без нынешней телевизионной вышки площади вниз к речке Магаданке и поднимающейся уже лентой знаменитого Колымского шоссе, в гремящем шумным оркестром ресторане. Завсегдатаи с гордостью показали мне на местную достопримечательность, удивительного саксофониста, который умел играть, держа в одном углу рта папиросу, а в другом — мундштук музыкального инструмента. Из сверкающего металлического раструба вместе с музыкой извергался дым.
— Он играл в оркестре Эдди Рознера, — с гордостью пояснили мне.
Однако имя Рознера ничего мне не говорило, а вот способности музыканта действительно поразили меня, и я старался садиться за ресторанный столик так, чтобы видеть его.
Я познакомился с местными литераторами. Среди них своей основательностью и деловитостью выделялся низкий и плотный мужчина средних лет — Николай Владимирович Козлов. Он воистину был объединяющим началом литературных сил обширного края и подлинным основателем альманаха «На Севере дальнем». В то время он занимал пост главного редактора областного издательства.
Писал Козлов и сам. Его сочинения поражали трудно одолеваемым многословием. Долгие годы он собирал материал, а потом писал книгу о бывшем начальнике Дальстроя, чекисте Берзине, бывшем коменданте Кремля. Многостраничный труд под названием «Хранить вечно», вобрав и отразив все сложное, полное превратностей и перипетий многострадальное время, так и не увидел свет в своем полном объеме ибо затрагивал трагические события тридцать седьмого года, хотя, справедливости ради, надо сказать, что начались они гораздо раньше и длились много дольше.
Проходили магаданские дни, заполненные новым, пока еще непривычным и интересным для меня делом — встречами с читателями, которым за неимением иного житейского багажа мне приходилось без конца рассказывать свою короткую биографию. Иногда, для оживления, я вплетал в повествование разные забавные случаи, происходившие с моими сверстниками-северянами в Ленинграде или же на их долгом пути в далекий город.
Столица Колымского края уже порядком надоела, примелькались люди. Даже красочный в те времена магаданский рынок с умопомрачительными ценами не привлекал меня. По утрам там можно было выпить полулитровую кружку вкусной ряженки. Камчатские и королевские крабы продавались в неограниченном количестве уже готовыми к употреблению, то есть вареными, но можно было покупать и живых, чтобы самому приготовить их в морской соленой воде. Одного такого краба хватало на сытный обед на двоих.