Мы рты раскрыли в непонятках.
— Ну чего зависли? Майора звать будем? — улыбнулся дед. Не по-доброму так, а с подвохом.
Кто такой майор и что от него лучше держаться подальше мы поняли через несколько секунд. Когда дед слегка дверь приоткрыл и там довольная морда кавказской овчарки нарисовалась.
Чижа и Аньку как ветром сдуло.
— Всё-всё-всё. Извините за беспокойство, мы уходим. На улице под кустиком Мишаню подождём, — пятясь вниз по лестнице, извинялся я.
— И тебе не хворать, — заржал дед и хлопнул дверью.
Совещание на тему “Кто виноват и что делать?” развернули на лавочке. Залив жажду пивом, пришли к выводу, что в гостях хорошо, но дома лучше.
Банально потому, что дома желающих двинуть в морду в разы меньше.
Но возвращению в родные пенаты мешала суровая реальность. Ключи от мотика лежали в моём рюкзаке, а рюкзак в хате. Там же дожидались своего часа гитары, которые на произвол судьбы, даже временно, бросать не хотелось совершенно. Да и самогон было жалко. Как минимум трёшка на хате осталась.
— Чиж, а ты же парень сильный да ловкий. Высоты не боишься совершенно и готов на любые подвиги? — взял я на понт юнца.
— Что есть, того не отнять, — развернул плечи балбес.
— Тогда предлагаю план-капкан. Высота детская, балконы не застеклены. Дверь на балкон, насколько я помню, осталась открытой, — изложил я суть. — Ты аккуратно залезаешь на мишанин балкон, прислушиваешься, если хозяин с ножом на тебя не бросается, проникаешь в квартиру и открываешь нам дверь. Мы заходим, берем своё и так как нам тут не рады, валим в сторону дома.
— Гениально, — хмыкнул Чиж.
Отмазываться он не стал. Мой план нам показался надёжным, как швейцарские часы. А главное, отказаться Чиж не мог. В противном случае Анька всем подругам бы по большому секрету про очкуна рассказала бы. Способ древний, как говно мамонта, но до сих пор рабочий.
На первом этаже балконов не наблюдалось. С горем пополам, а взгромоздили балбеса мне на плечи, и он смог дотянуться до балкона второго этажа. Сделал усилие и даже, кряхтя подтянулся. Перехватился поудобнее, потом ещё раз и ещё, выматерился и умудрился упереться ногой в край бетонной плиты.
Матюкнулся ещё раз, взобрался на металлические перила. Встал на них, держась за стену, и ухватился за мишанин балкон.
— Давай-давай. Ещё чуть-чуть, — громким шёпотом подбодрили мы нашего верхолаза.
Но не срослось. Только начал малой подтягиваться, помогая себе ногами, руки сорвались и пал посланец к нашим ногам. Благо буйная растительность удар немного смягчила.
— Чиж, ты чего? Ты как? — рванули мы к летуну.
Тот лежал, не шевелился, пучил глаза и бесшумно открывал рот, пытаясь вздохнуть.
— Э, ты чего? — похлопал я его по щекам. — Кончай придуриваться, а то Анька тебе больше не даст.
Шут его знает, от этого или нет, но Чиж начал приходить в себя.
Через минуту он уже сидел и глубоко вдыхал ночной воздух. Окрылённая Анька даже приобняла балбеса и попыталась его поцеловать.
— Ёптыть, — просипел малой, оттолкнул подругу и ломанул в сторону кустарника.
— Чего это с ним? — опешила девушка.
— Не знаю. Может, вспомнил чего, — предположил я.
— Ааа, — раздался радостный вздох из темноты. — Успел. Чуть в штаны не обосрался.
— Романтический момент потерян, — констатировал я и закурил.
Через пять минут, когда Чиж, почесывая задницу, вылез из кустов, провели второе заседание нашей элитной алко-группы. От повторного штурма балкона было решено отказаться. Ломиться в дверь тоже не решились.
— Нужна засада. Накроем поляну на мотике и будем терпеливо ждать, когда наш забаррикадировавшийся друг соизволит выйти на белый свет, — постановил я.
Пока пиво не кончилось, время летело быстро и незаметно. А как баклахи иссякли, то и анекдоты перестали вспоминаться, комары появились, у Чижа жопа болеть начала, у Аньки голова, а мне жрать и спать захотелось.
До рассвета было далеко. До Мишаниного пробуждения — ещё больше. Пришлось доставать из недр коляски стратегический запас с прошлой пьянки — полторашку самогона, аккуратный шмат сала и краюху хлеба.
Душевно посидели. Я даже не заметил, как вырубился.
— Подъём, алконафты! — вырвал меня из лап Морфея старческий голос. — Подъем, я сказал! Майор!
— Гау, Гау, — тащил меня в реальный мир собачий лай.
Перед глазами всплыл образ вчерашнего нелицеприятного знакомства с мишаниным соседом. Пришлось открыть глаз и попытаться принять вертикальное положение.
Тело нещадно болело. Причём всё.
Спал я сидя на мотике, приложив голову на бензобак. Как не навернулся — загадка.
Чиж со своей пассией примостился в коляске. И там им было в разы удобнее, чем мне. И теплее.
Я поёжился. По утрам уже прохладно, однако.
Солнце вроде как вовсю светило, но грело пока что слабо. Значит сейчас часов семь утра.
Мне так показалось.
— Я вам говорил, чтобы культурно себя вели? — спросил дед, грозивший нам знакомством со своим псом, по кличке Майор.
— Угу, — согласился я, обшаривая мутным взглядом окрестности в поисках сосуда с живительной влагой.
— Держи, — усмехнулся дед, протягивая мне баклаху минералки. — По ходу ваша, если у мотоцикла валялась.
— Спасибо, — просипел я и присосался к бутылке.
Обычно этот момент в книгах описывают так: «Герой с каждым глотком ощущал, как возвращаются силы, голова свежеет, а мысли становятся ясными».
Нихрена подобного.
В восемнадцать лет может так и есть, надо на Чиже проверить, кстати, но со мной этот фокус не прокатил. Желудок тяжелел, руки тряслись, башка пульсировала.
— Дааа, — протянул дед. — Видать, хреново тебе.
— Есть такая маза, — согласился я.
— Короче, мазафакер, нотации я тебе читать не собираюсь. Наведёшь обратно порядок в моем любимом скверике и мы в расчете, — выдал квест любитель собак.
Я аж подавился. До боли знакомой интонация и фразы мне показались. Как будто дежавю.
— Грабли и пакеты мусорные — у подъезда найдешь. — Один грести будешь или с этими, — дед кивнул на сладкую парочку, сопевшую в коляске, — мне плевать. Мы с Майором сейчас немного погуляем, а через полчаса назад придем. К нашему приходу тут всё должно быть в первозданном виде. Травинка к травинке и ни одной мусоринки. Задачу понял или Майора нервировать будем?
Крыть было нечем. Посмотрел я по сторонам и вздохнул. Вроде посидели чуть-чуть, а мусора валялось, как будто масштабная пьянка тут была.
— Ну вот и ладненько, — подмигнул мне дед. — Время пошло.
— Гау, гау, — заверил меня, что поблажек не будет, хвостатый друг пенсионера.
Делать было нечего. Вздохнул, перекурил и разбудил сопевшую в коляске парочку, виновную в моих злоключениях.
Отпоил их минералкой и мотивировал на трудовой подвиг, в красках описав предстоящее знакомство с зубами Майора. Чиж для вида повозмущался, но за граблями и пакетами сбегал.
— Ну вот, совсем другое дело, — раздался за нашими спинами голос деда, когда мы уселись перекурить после ударного субботника. — А вы собственно, чего тут сидели то? В гости что ли к кому приехали?
Пришлось снова вводить любителя чистоты в курс дела.
— А, ну если к Мишане, то пошли, — подмигнул мне пенсионер. — Вместе постучимся к нерадивому хозяину. А то навели вчера шухер на весь подъезд, да ещё и бычить начали. Вот и припугнул я вас своим хвостатым другом. А сейчас, вижу, ребята вы нормальные. А нормальным пацанам, отчего же не помочь.
Подъезд вновь встретил нас кристальной чистотой. Отчего так стало, я теперь не удивлялся. При таком то жителе попробуй своё свинство не убери. Ни одна милиция не спасет. Да и судя по кличке пса, дед перед нами не простой. Как минимум, отставной вояка или мент на заслуженном отдыхе. А с таким связываться — себе дороже.
Церемониться с соседом дед не стал. Встал спиной к мишаниной двери и давай со всей дури ногой долбить по ней.
— Мишаня, открывай. Собака с милицией пришла! — информировал он после серии ударов.