6 апреля.
В понедельник и вторник посол был в пригороде в церкви, где в последний раз наш пастор читал проповедь.
7 апреля.
Ну какая теперь снова началась пьянка! Кончились святые дни. Улицы были заполнены пьяными: многие лежали в грязи, как свиньи, без сознания, другие вплоть до рубахи все пропили, отдав все в казну царя; да, мы встречали сани, полные пьяных женщин. Бояре тоже не зевали; они шатались по городу, а многие с трудом удерживались на конях. В пасхальную неделю непрерывно звонят во все колокола; звонить разрешается всем, сколько хотят, в знак радости и ликования. Когда я и еще несколько из наших пошли погулять, один пьяный изругал нас самыми непочетными словами, и мы велели стрельцам, которые шли за нами, вытащить его из дома; стрельцы положили его наземь и в наказание поддали ему бердышом и алебардой, а потом заставили просить пощады и благодарить за милосердие. Да, если бы мы не заступились за него перед стрельцами, его бы наказали палкой и кнутом. Стрельцы имеют здесь большой авторитет в мелких делах, если они кого-нибудь захватят, они сами его и наказывают. Иногда русские дразнят иноземцев, которые живут в слободе на речке Кокуй: "Кыш на Кокуй, поганые!" Если это случается и поблизости есть солдаты, то они сразу могут их отдубасить. Попы и священники в эту неделю ходят со своими святынями, крестами и иконами по домам, благословляют живущих и. не брезгуют угощением и водкой. Мы встретили группы священников, которые, вместо церковных, пели пьяные песни.
8 апреля.
В среду, после Пасхи, генерал-лейтенант Бауман пришел приветствовать посла; он из голштинских офицеров на русской службе; под его началом, пожалуй, 40—50 человек: капитаны, майоры и подполковники.
8 ночь на четверг я увидел на небе комету, на вид размером 16-17 локтей, русские думают, что это означает счастье и мир для них. Царь велел двум людям, которые понимают в естественных науках и небесных телах, сделать из этого предсказание. Они дали очень забавный и сомнительный ответ.
Здесь каждый день сейчас очень хорошая погода: ясная и теплая, но ночью сильно морозит, тихо и совсем безветренно.
9 апреля.
Вместе с нашим пастором я посетил митрополита из Газы. Он много рассказывал нам о вере греков. Когда мы сказали, что радуемся тому, каким уважением митрополит пользуется со стороны царя, около которого всегда может находиться, что его венчают золотым венцом и во время церемоний он во главе священников, он ответил: "Мы вынуждены, хотим этого или нет, идти в ногу с нравами и религиозными обычаями этого народа". Он рассказал нам, что в Вербное воскресенье в присутствии царя читал проповедь на латинском языке для царевича Алексея Алексеевича, супруги царя и других их детей. О проповеди его уведомили только, когда он уже пришел во дворец и их всех благословил. Тема его проповеди касалась сравнения некоей императрицы в Новом Риме [Константинополе] с Ее Величеством, когда к императрице пришел епископ из Иерусалима, пожелал ей счастья, благословил и поздравил ее с будущим плодом. Этот рассказ он использовал, чтобы сказать, как он счастлив, что сам может видеть ее плод, благословить ее и пожелать счастья и что, хотя он не пророк и не сын пророка, однако он может предсказать ей, что от такого одаренного сына будет только добро и благо. Он наговорил ей еще подобной лести, а нам сказал: "Кто хочет быть приятным великим мира сего, должен льстить им". Затем он обратился к наследнику, благословил его, расхвалил все его добродетели, пожелал ему счастья и по примеру его великого отца быть столь же благочестивым, благословенным Богом, ученым, предусмотрительным и т.д. — все в духе подобной лести. По его словам, наследника, которому лет 13—14, очень красивого лицом и телом, еще до сих пор никто из простых людей не видел[234], даже бояре должны были оставаться вне здания [во время этой проповеди]; об этом он просил нас молчать. Рассказал еще, как патриарх обвинил его в том, что он по-волчьи воет с волками, принимает у себя евреев, лютеран и кальвинистов; под последними он имел в виду нас. Очевидно, как бы тайно мы к нему ни приходили, русские все же об этом узнавали. "Правда, — сказал он, — я ведь веду с вами только честные и благонравные беседы по обычаю ученых всего мира — поддерживать дружбу. Несмотря на все, приходите ко мне, как часто захотите", — и сразу же пригласил нас на будущий понедельник; для себя приготовил письменную защиту от обвинений патриарха, в которой должен был оправдаться за наш приход. Подарил нам, по русскому обычаю, яйца и заодно рассказал о происхождении этого обычая: "Когда распинали Христа, Елизавета принесла в Иерусалим яйца, а они чудом стали красными, как бы обрызганными кровью Христа. С тех пор у греков стало обычаем дарить крашеные яйца и при этом целоваться".