Через один или два дня после возвращения в Ригу посол отправил моего товарища к герцогу в Доблен, чтобы поблагодарить его за любезное предложение и за то, что он так хорошо принял меня. После этого герцог меня вновь пригласил, но, так как мы только и ждали попутного ветра, чтобы уехать, я не мог отважиться на это.
11 июля.
В субботу посол поехал прощаться к губернатору и в магистрат, а на следующий день они пришли с визитом вежливости.
12 июля.
В воскресенье утром, когда должна была начаться проповедь, ветер стал попутным, и мы стали поспешно собираться. В полдень обедали у Беккера, и так как попутный ветер держался, то вечером мы сели на судно. Нас провожали с прежними церемониями, стреляли из пушки, когда мы сели на корабль. Барон Кроненштерн, советник Хелмис и еще двое других из Совета провожали посла. Шведам казалось странным, что мы так поспешно уезжаем в святой день [воскресенье]. Однако, прежде чем мы отплыли, ветер переменился, стал встречным. Кроме того, здесь не принято садиться на корабль, пока он не отошел от берега, и мы задержались на этом месте до утра вторника, когда ветер вновь стал попутным, и мы вышли из залива.
14 июля.
Обер-лейтенант Стефкен проводил нас до моря; ему подарили красивую лошадь и карету. Господин Беккер провожал нас в море. С шанца стреляли из восьми пушек. Как только мы вышли в открытое море, ветер снова изменился, но мы еще проплыли вперед порядочное расстояние. Нас пытались уверить, что в Восточном [Балтийском] море два английских капера[312] подстерегают нас, и мы вооружились несколькими мушкетами.
15 июля.
Стоял штиль.
15-23 июля.
С 15-го до 23-го мы добрались только до о-ва Борнхольм. Погода была плохая, ветер встречный, так что нам приходилось на всем этом пути лавировать.
25 июля.
С благоприятной погодой и попутным ветром мы были в Травемунде. Это укрепленный морской городок, принадлежащий городу Любеку. Отсюда, как и в дальнейшем, мы тайно [инкогнито] отправились сразу же в Любек. Судно тем временем пустили вверх по реке Траве. Наша гостиница, под названием "Ангел", находится против ратуши. Это красивый город с великолепными зданиями; у него удобная гавань внутри города, он прочно и искусно окружен стенами. Все улицы хорошо и правильно расположены; торговля процветает. Середина города лежит выше, две-три длинные улицы прорезают весь город вдоль, а от них боковые спускаются вниз. Несколько больших церквей, великолепно украшенных и с высокими шпилями, покрыты медью; внутри они убраны по католическому обычаю. В одной из церквей находятся еще останки Св. Иогана и его убийц на Кресте — quod credat judeus Apella[313], дальше две колонны из цельного камня, змеиная кожа обернута вокруг цепи, на которой висит люстра [паникадило], далее изваяние Марии, совершавшей ложные чудеса, и еще другое изваяние — убийцы, который должен умереть. В церкви красивый орган с огромными трубами, драгоценные облачения [ризы], которые еще используются.
Ратуша внутри украшена пятью чучелами львов, они были пойманы давно, недалеко отсюда в лесу, почему и площадь, где стоит ратуша, называется "Львиная дичь". В одной из церквей нарисована собака, якобы на стоимость ее ошейника была построена эта церковь. Не знаю, каким кайзером эта собака была отпущена с драгоценным камнем на ошейнике и как случайно, спустя, кажется, 100 лет, она была поймана. Вот как долго этот драгоценный ошейник сохранялся невредимым! Стоит осмотреть и винный погреб ратуши, под винным домом, ради его многочисленных и разнообразных вин. Там найдется и вино Коринта и многие итальянские вина. На одном доме видны несколько каменных голов, это изваяния тех, которые когда-то пытались предать город, а также, изваяние человека на коне, раскрывшего предательство.
За городом расположены красивый и аккуратный старый приют для бедных, монетный двор, больница гильдий и много благотворительных домов [для сирот и престарелых].
Мужчины одеты как у нас, женщины — по-местному, в коротких пальтишках, головы от солнца покрывают соломенными шляпами. Правление города состоит из бургомистров и членов Совета, многие из них имеют большие доходы и живут в роскоши.
29 июля.
Из Любека отправились в Гамбург; мы — обычной дорогой, а посол, с одним из наших, поехал через Мольн. Можно было бы многое рассказать о Гамбурге, но так как этот город известен, то в этом нет надобности. Его прочные валы, замечательные шпили, красивые церкви и ворота превосходят все окружающее. Цейхгауз [арсенал] может снабдить оружием 30 тысяч человек; вместе с бюргерами город может в короткое время вооружить 50 тысяч человек; 50 рот бюргеров насчитывают каждая по 300—500 человек. Город делится на старый и новый, первый еще сохранил свои валы. Одни из ворот хранят память о легендарном разбойнике Клауссе Стортебекере[314], ворота в виде мраморной кафедры, украшенные многими резными фигурами. Около каждых ворот стоит будка часового. NB: как и почему так получилось: однажды бургомистры самовольно оставили ворота открытыми, и чтобы в будущем такого не случилось, гильдии построили такие сторожки.
312
313
314
Когда Стокгольм был осажден войсками Дании, Клаусе Стортебекер со своим отрядом снабжал город продовольствием. После сдачи города в 1395 г. часть отряда Стортебекера стала морскими разбойниками. Всю добычу они делили поровну. В 1401 г. они были схвачены, Клаусе обезглавлен. Его имя долго продолжало жить в песнях и народных поеданиях.