Дакс показал ей огромную библиотеку Гелиода, содержащую тысячи ящиков со свитками, и они провели часы за чтением учений Бога Солнца, расшифрованные оракулами и священниками. Они прогуливались к песчаному пляжу, где он рассказывал ей божественные притчи и рассказы о таинственных архонтах, некогда правивших железной рукой над этими землями. Он обладал безупречной памятью, словно слова навсегда были высечены в его разуме. Но, хоть он и мог процитировать ей любую историю или любое учение Гелиода, он отказывался обсуждать их. Когда она спросила о природе судьбы, он процитировал слова Бога Солнца и вежливо сменил тему. Возможно, именно это требовалось от него, как от оракула, но Элспет хотела знать, что он сам думал, а не то, чему он был обучен.
В частности, ей хотелось знать, что он думал о Безмолвии сейчас, когда боги покинули мир смертных, удалившись в Никс. Все остальные в Мелетиде были шокированы и подавлены этим изменением. Элспет редко общалась с другими священниками в храме Гелиода, но она становилась свидетельницей многих бесед, касавшихся природы Безмолвия, и того, что оно значило для будущего. Однажды утром, когда они тренировались, Элспет допытывалась у Дакса о последствиях Безмолвия, а он пренебрежительно отмахивался от обсуждения истинного эффекта данного феномена.
- Жизни священников это почти не коснулось, - сказал Дакс. – Для них, всегда было редкостью, напрямую встретиться с богом.
- А как это коснулось тебя? – спросила Элспет.
Дакс лишь пожал плечами и взмахнул тренировочным мечом. Она без труда отбила выпад, не став продолжать беседу.
Прошло несколько недель, дни становились короче, и она все больше ожидала, что скоро он оставит ее. Но он оставался рядом. Они начали посещать больных и престарелых, это была практика, ожидаемая ото всех, кто жил в храме Гелиода. Ей нравилась мысль, что благие дела были часть служения. Священники Гелиода и Эфары совершали ежедневные выходы на улицы, где помогали всем страждущим. В городе было очень мало нищеты и насилия. Эти «лечебные» визиты были традиционны до Безмолвия, и продолжались в полной мере после ухода богов. Когда они с Даксом работали вместе, Элспет все больше уважала Бога Солнца, невзирая на его отсутствие.
На тренировках Дакс учил ее боевому стилю Мелетийской Армии. Он требовал от нее все больше, и больше – словно времени было мало, и нельзя было терять ни секунды. Они готовились к чему-то, но он не говорил ей, к чему именно. Элспет начала ночами лежать в раздумьях о загадочном оракуле, и его намерениях.
- К чему все это? – наконец, спросила она. – Все эти тренировки и часы в библиотеке?
- Я думал, это то, чего ты хотела, - сказал он.
- Но, чего ради? – спросила Элспет. – Что от меня ожидается?
- Ты чемпион Гелиода, - сказал он. – Тебе нужно многое узнать до его возвращения.
- Но, зачем? – спросила она. – Я не понимаю.
Он услышал растерянность в ее голосе и нахмурился. – Ты станешь его сосудом в смертном мире. Ты станешь защищать его владения от тех, кто будет стремиться уничтожить их.
- Как я могу быть его сосудом, если не слышу бога так, как ты?
- Чемпиону не нужно быть оракулом, - сказал он. – У тебя просто должно быть сердце героя.
- Я не ребенок, - разозлившись, сказала она. – И я не была взращена, стоя на коленях перед алтарем Гелиода. Прекрати разговаривать со мной штампами. Просто скажи правду.
- Ты желал быть героем, - произнес Дакс. – Почему ты приняла задание Гелиода принести его меч-копье в Мелетиду? Почему ты убила гидру?
- Потому что он собирался разрушить город! – сказала Элспет. – Что мне оставалось делать? Ничего? И это мой меч! Или меч-копье, или как ты его там называешь. В моем сознании оно всегда останется моим мечом.
- Ты не должна так говорить, - сказал Дакс. – Гелиод признал это оружие своим. Ты владеешь им от его имени.