Вы скажете: «Но ведь бизнес не зря называют ”крысиными бегами“. Здесь действуют законы джунглей: не ты, так тебя!»
Повторю еще раз: это иллюзия. Сила открытости в достоинстве, а не в ловкости и «крутизне». Отсутствие важности личности стирает не уважение к ней, а подобострастие (ваше или к вам), возможное только во взаимодействии более слабого «эго» с более сильным.
Бояться в этой жизни, кроме Бога, некого. Да и то, страх Божий на деле означает лишь одно — нежелание оскорбить Создателя своим произволом. Вот и все. Даже если рассудок внушает вам, что вы окружены могущественными врагами и вам грозит опасность, успокойтесь. На самом деле ни одному из ваших так называемых недругов в конечном счете нет дела ни до кого, кроме себя. Вот это действительно непреложный закон неосознанности и главное условие выживания «эго». Если бы ваш противник был хотя бы чуть осознан, сама идея борьбы с вами за обладание чем бы то ни было из объектов внешнего мира (деньги, имущество, власть — все равно) показалась бы ему смехотворной. Он уже понимал бы призрачность этих целей и бесплодность любых усилий по их достижению.
Но он неосознан, а значит, от него может исходить реальная опасность. Признаем и это, но причем здесь страх? Придет время — мгновение схватки с враждебной неосознанностью, и вы будете действовать. Вы одержите победу, даже если произойдет худшее. Ибо что есть смерть для познавшего Истину?
Когда перед закрытием Оптиной пустыни в 1923 году чекисты обыскивали кельи в поисках сокровищ, единственное, что им удалось обнаружить, были книги и детские игрушки. Допросы ни к чему не привели, угрозы не возымели действия. «Вы хотите лишить меня имущества, — спрашивал один из старцев, — но зачем оно мне, если я отказался от всего мирского и суетного? Вы пытаетесь меня испугать, но единственное, чего я боюсь, — пасть в Его глазах, увидеть, как Он отворачивается от меня. Вы грозите мне смертью, но тем самым вы лишь возложите на меня мученический венец и ускорите мой неизбежный уход из этого тленного и несчастного мира».
Отношения с близкими людьми (разговор с дочерью)
…Вернемся, однако, к Ксении и той поездке, которая запомнилась мне первым с ней серьезным разговором «о самом главном». Начался он, как водится, ни с того ни с сего.
— Знаешь, пап, по-моему, тебе не стоит говорить о своих взглядах с некоторыми людьми.
— Например?
— Ну, с М. Ты же знаешь, что она не верит в Бога. А тут эта история про отца Никандра и медведя. Мне кажется, история просто нелепая. Ты не допускаешь, что за твоей спиной некоторые люди могут смеяться?
Вот в чем дело!.. М. — та самая моя знакомая, общественный деятель, о которой я уже упоминал. Накануне мы с Ксенией оказались с ней соседями в одном из пансионатов недалеко от Пскова. Много спорили о природе человека и вере, хотя в итоге каждый, похоже, остался при своем мнении. Осматривали замечательные памятники этой древней земли. Посетили и Никандрову пустынь — разрушенный, но ныне возрождаемый древний монастырь, спрятавшийся среди непроходимых лесов и топей Псковщины. Там я и подарил М. брошюрку о монастыре и отшельнике Никандре, в честь которого он был построен. В книжке было описано чудесное спасение старца, встретившегося с медведем. Этот-то эпизод, написанный в характерном для житий стиле (особенности которого надо просто знать и понимать), и стал камнем преткновения. На его примере М., надо полагать, попыталась проиллюстрировать Ксении «примитивизм» веры.
Я взглянул на дочь. Она уже забыла о нашей недавней размолвке и с интересом ждала моей реакции.
— Хорошо, — сказал я, — оставим в покое М. с ее взглядами. — Давай поговорим о животных. Ты же знаешь, как они чувствуют людей. Гораздо острее, чем мы их. Ведь так?
— Конечно! — Ксения с детства любила и понимала «братьев наших меньших», так что с моей стороны ход был удачным.
— Никандр, — продолжил я, — был отшельником, святым. Он сознательно отрешился от мира, отказался от его удобств и искушений, жил в лесу, переносил тяготы великие. И все ради одного — приближения, приобщения к Господу. Люди, подобные Никандру, до такой степени возрастали духом, усмиряли страсти и утишали сердце, изгоняя из него зло, пребывали в такой гармонии с окружающим миром, что животные не боялись их, доверяли им. Диких животных не проведешь. Так что история с Никандром вполне правдива.