Количество режимных лагерей становится всё больше. «Красные» генералы — фанатики или карьеристы — то в одном, то в другом регионах «перекрашивают» лагеря, меняя старую администрацию и «чёрный» режим. Зеки отрекаются от идеологии «АУЕ», за государственный счёт излечиваются от зависимости к наркотикам и алкоголю и, возможно, некоторые из них и правда становятся на путь исправления.
Как того и желает обыватель.
...продолжение следует
* Экстремистская организация, запрещенная в России
Путешествие в мир АYE - часть 5
17 августа 2020 Верховный Суд Российской Федерации принял решение о признании движения АYE экстремистским
...
Кольщик, наколи мне купола,
Рядом чудотворный крест с иконами,
Чтоб играли там колокола
С переливами да перезвонами
В фильмах и сериалах про тюрьму бывалые зеки всегда в наколках, особенно их пальцы. Ведь как нам расскажет Википедия, наколотые перстни - это опознавательные знаки: кто по жизни, сколько сидел и за что. Количество куполов на спине — ходки в тюрьму или срок, ползущий вверх паук — воровал и буду воровать, а если вниз — то завязал. Книги с расшифровками лагерных татуировок стоят в магазинах чуть ли не на детских полках, и здравомыслящий человек, что не зарекается от сумы и тюрьмы, по идее должен знать, что означают звёзды на плечах, а что шестёрки на лбу.
Вот и я перед этапом вдруг подумал, а не заказать ли мне распечатки хотя бы зековских «перстней». Глядишь, проще будет понять кто едет рядом и о чём с ним стоит говорить, а о чём молчать.
До распечаток дело так и не дошло, а время показало, что и не надо было.
Мир изменился, в том числе и зарешёченный.
В Лефортово моими сокамерниками были сплошь новички - «первоходы». Понятное дело, что и татуировки у них если и были, то вольные: кельтские узоры, драконы, звериные оскалы. И только уже в бане «чёрного» лагеря я впервые увидел звёзды на плечах и коленях, кресты на груди да эполеты на плечах. Вопреки стереотипам, наколки нередко были цветными и явно современными. А вскоре я познакомился и с мастерами лагерного татуажа.
Первый жил по-соседству. До ареста он работал ювелиром, неплохо поднялся, но сел за контрабанду драгметаллов. В лагере он обнаружил в себе талант художника, даже пробовал писать акварелью, но быстро переквалифицировался в мастера тату. С воли ему присылали распечатки красивых картинок, он перерисовывал контур на тонкий пергамент и по нему бил наколки.
Естественно никаких швейных игл, жжёной резины и мочи — краски для татуажа были фирменные, любой цвет на выбор. Саму машинку ювелир собрал по запчастям, движок был от электрической бритвы, бак с краской от шприца, но одноразовые иглы, больше похожие на струны, ему поставлялись с воли. Перед процедурой сосед демонстративно доставал их из упаковки и после отдавал клиенту. С распространёнными в лагере гепатитом и ВИЧ по другому и быть не могло.
Его машинка стрекотала с утра до вечера, и в чае с куревом у бывшего ювелира недостатка не было. По арестантскому укладу брать с зека деньги считается не комильфо и потому за работу не расплачиваются, а благодарят. Пакеты с «насущным» - сигареты, чай, конфеты — несли художнику официально, а неофициально ещё и кидали на симкарту деньги. Расходные материалы стоили не дёшево, и все это понимали. Конечно же, какой-нибудь ушлый зечара мог бы и возмутиться, отделаться только пакетом, но тогда ему и путь к мастеру был бы заказан. Ремесленник уделял на «общак» неплохие суммы, и блаткомитет снисходительно закрывал глаза на его коммерческую деятельность, тем более что им он бил звёзды бесплатно.
Естественно я воспользовался случаем и обновил все свои вольные татухи, ещё и получив за соседство неплохую скидку. То, что на воле стоило к примеру сто долларов, он набивал за десять. Понятное дело, к мастеру стояла очередь, и запись к нему была на месяц вперёд.
Чуть позже в соседнем бараке я обнаружил целую школу татуажа. Бывший работник московского тату-салона, залетевший в тюрьму за любовь к марихуане не мелочился и, когда ему надоело бить татуировки, он взял в делю учеников. Под его присмотром они сначала набивали простенькие узоры, потом взялись за более сложные рисунки и, под конец своего срока, мастер тату делал наколки лишь блатным, а остальных же направлял к подмастерьям, получая с тех долю. Все они работали фирменными машинками, дорогой краской, и в их тумбочках лежали пухлые каталоги с образцами. Легальной почтой им приходили глянцевые тематические журналы, нелегальной — всё остальное, в том числе и любимая марихуана. Для вдохновения, объясняли они.