Он отбросил ткань и заиграл. Пока игроки спускались по ступеням в неизвестность, вслед летела порывистая мелодия. В ней чудилось и отчаяние, и радость, но более всего – ожидание светлого конца. Тео подумал, что это мелодия странствий.
У подножия холма лестница обрывалась. На нижней ступени Тео оглянулся. Кобзарь стоял у двери, и ветер развевал перья на шляпе, которые колыхались радужными волнами. Лицо его было грустным, однако, увидев, что на него смотрит Тео, музыкант улыбнулся и помахал рукой. Тео думал махнуть в ответ, но руки словно онемели и не хотели подниматься.
Мир вокруг будто вырезали из черной бумаги, на которую приклеили два золотых рисунка: кружок луны и длинную золотую стену замка, тянущуюся по холмам, ущельям и горам влево и вправо – и нигде не заканчивающуюся.
Теодор повернулся и зашагал за спутниками.
Макабр не закончился. Теперь, чтобы найти выигрыши, им предстояло путешествие в неведомый край. В животе свернулся целый змеиный клубок: страх, тревога, опасность; но где-то рядышком, признался себе Тео, теплилась и надежда.
«Я верну их. Я все исправлю. Пока не знаю, как именно, просто знаю – и все».
Началось путешествие в Полночь.
Глава 5
О Великом Спиридуше
Лес был странный. Если не сказать – страшный.
Игроки вошли в длинный туннель из деревьев – черные стволы-стены и потолок из переплетенных ветвей. В темноте по обеим сторонам тропы росли невысокие кусты со светящимися золотом листьями. Тео коснулся одного: ему казалось, на пальце останется ярко-желтая краска. Но нет: куст озарялся призрачно-золотым светом изнутри.
– Это нимерица. – Маска подошел, позвякивая косицами. – Золотой базилик. Ходит легенда, что нимерица вырастает в тех местах, куда упала слеза души, уходящей по дороге мертвых…
Санда громко сглотнула. Она шла последней и оглядывалась на просвет, в котором еще проблескивали золотые башни.
Ветер шуршал в ветвях, но у земли застыло безмолвие. Воздух гулкий и тяжелый, набряк от терпкого запаха. Союзники углублялись в лес, а следом шла тьма.
– Будьте наготове, – прошептал Маска. – Вот-вот настигнем Вангели с Алхимиком… У них нет патронов, но наверняка что-то припасено.
Через некоторое время они вышли к разлому в земле – и лес, и золотая тропа обрывались в темную глубокую трещину. Тропа возникала на той стороне, на опушке за провалом.
В воздухе пахло гарью. Маска присел у края и поднял обрывок веревки, с которого сорвалось несколько алых искр.
– Умно, умно… – Маска повернулся с хмурым лицом. – Здесь был веревочный мост на ту сторону. Но благодаря мэру его теперь нет.
– Но мы же… – пролепетала Санда. – Как же тогда?
Маска провел ладонью по лицу:
– Искать другой путь. Правда, придется сойти с золотой тропы.
Шныряла заскрежетала зубами:
– Как поймаю Вангели, напомните, чтоб, перед тем как резать ему глотку, я заставила его станцевать с Алхимиком балет…
Они еще немного постояли. Санда мялась позади всех и, перехватив взгляд Тео, покраснела. Теодор вспомнил их разговор перед тем, как освобожденный мальчик дал подсказку. Она хотела уйти… У самого Тео ноги гудели, рана на лбу ныла, он жутко устал и хотел, чтобы все закончилось. Взгляд то и дело возвращался к туннелю, где сияли золотые листья. Где-то там осталась Дверь, ведущая в Трансильванию…
Содрогнувшись от отвращения, Тео оборвал себя: «Забудь о пути назад. Только вперед – и ты получишь все. Или ничего». Он перевел взгляд вправо, где в темноте чуть покачивались ветви и змеились изогнутые стволы. Он сам удивился, когда отвел нимерицу в сторону и сошел с тропы. Тео услышал, как следом, чертыхаясь, в кусты вломилась Шныряла. Маска шел гораздо аккуратнее. Санда, немного постояв у золотых зарослей, вздохнула и нехотя шагнула за союзниками.
На сапоги налипли сорванные при ходьбе листья. Тео было не привыкать бродить ночью, но даже он чувствовал себя не в своей тарелке. Одно радовало: луна в Полуночи оказалась больше и ярче трансильванской. Вскоре Тео хорошо стал различать все, что происходит в мрачной чаще. То здесь, то там зажигались огоньки чьих-то глаз. Затем исчезали. Тео не выпускал нож из руки.
Деревья здесь росли причудливые, то и дело раздавались крики птиц – странные, завораживающие, порой Тео слышались в них какие-то слова. Игроки шли уже около часа, но провал и не думал заканчиваться.