Лишь одного не хватало.
Только когда Кобзарь перестал играть, послышались тихие шаги, Алхимик поспешно посторонился, и в дверях обозначилась темная фигура. Александру Вангели. Мэр увидел нежителей, застыл. Вытянул из-за пояса пистолет, но пошатнулся и схватился за дверной косяк.
Глашатай ткнул пальцем в мэра, и в бесконечном зале ужасающе громко прозвучало:
– Стоп-стоп-стоп! Убивать, когда я говорю, запрещается! – Кобзарь выглядел рассерженным, но через секунду лицо его просветлело. – Вот когда я закончу – можно!
Музыкант с укором поцокал языком, и Вангели схватился за висок, словно от голоса Кобзаря его голова чуть не лопнула. Выглядел мэр ужасно: бледный, глаза налились кровью и слезились. Помедлив немного, он все-таки убрал револьвер под пальто.
Кобзарь встал с пола, отряхнул розовые штаны и прокашлялся. Его лицо озарила улыбка, словно солнце летнюю поляну, затем он развел руки и громко, так, что эхо взлетело до потолка, воскликнул:
– Приветствую победителей Макабра!
«Победителей? – пронеслось в голове Тео. – Победителей?!» Грудь сжало от радости, но в то же время Тео чувствовал сомнение.
– Я от всего сер… ну, вы поняли, поздравляю вас с победой! Неслыханное дело – сразу ШЕСТЬ победителей в этом столетии! Да, Смерть – щедрая госпожа. Вы храбро проявили себя в испытаниях, действовали на пределе возможностей, рисковали жизнью… Это было на редкость увлекательное зрелище! Госпожа в восторге! Явно лучше, чем в тот год, когда все участники кроме Паганини перемерли в первом же туре… – Кобзарь наморщил нос. – Честное слово, будто не могли подождать до финала! Как сказала Госпожа: «Скука смертная!»
Кобзарь хихикнул в ладонь, тряхнул роскошной шляпой, и по залу разлетелся мелодичный перезвон.
– Боже, я буду так скучать по вам… Наблюдать за игрой было весьма увлекательно. Словно я сам стал игроком. – Кобзарь выхватил кружевной платок и приложил сначала к одному глазу, затем к другому. – Но я должен сказать это. Не хочу, но должен! Итак, уважаемые игроки, спешу объявить…
И Кобзарь подкинул шляпу.
– МАКЛЕР ЗАКОНЧИЛСЯ!
Тео ошарашенно уставился на музыканта, затем перевел взгляд на игроков. На их лицах сияла радость, в глазах – блеск, предвкушение. Неужели последний тур прошел двадцатого марта? И он НАПРОЧЬ забыл, как выиграл Макабр? «Черт возьми, это что, правда? Я – победитель? Какая-то ошибка. Я ведь не нашел ключ… или нашел? Нет, я все-таки открыл дверь, если я здесь!»
– Настало время награды. Вы – победители Макабра и можете взять из волшебного мира Смерти все, что просит ваша душа. Или голова. Или желудок. Эликсир бессмертия, всепобеждающий меч, сеть-невидимку. Самый-огромный-в-мире-блинчик. Искусственный золотой нос. В мире Смерти есть все. Госпожа дает разрешение взять ЛЮБОЙ предмет. Итак, за мной!
Глашатай вновь ударил по струнам кобзы, и Тео догадался, что теперь звучал гимн победителям. От радостной и торжественной мелодии он ощутил такой прилив жара, словно бегом взбирался на гору и сейчас стоял на самой ее вершине.
Он выиграл! Все закончилось. Конец смертям, испытаниям, страхам. Все будет как прежде. Он заберет выигрыш и уйдет прямо сейчас! Тео охватило восхитительное предчувствие. Еще чуть-чуть, и он увидит родителей. Они где-то здесь. Смерть похитила их, но он победил ее в честной игре и скоро освободит их!
Тем временем Кобзарь повел игроков за собой.
Тронный зал был круглый и огромный. Черный пол и потолок казались бесконечными и глубокими, словно игроки стояли посреди распахнутого ночного неба, в котором ярко сияли звезды-лампадки. Тео даже покачнулся: на миг ему показалось, что он падает вниз, в полночь. В полу отражался потолок. В потолке – пол. Казалось, этот вертикальный зеркальный коридор – сама Вселенная. Без конца и без края.
В стенах зала виднелось бессчетное количество одинаковых дверей. Тео оглянулся: та, из которой они вышли, захлопнулась. Теперь найти ее среди сотен других было невозможно. Кобзарь, словно опомнившись, бросился обратно, выхватил мелок и нарисовал на двери крестик.
– Это чтобы вы нашли ее, когда вернетесь! А теперь нам туда.
Кобзарь прошествовал мимо нескольких дверей, распахнул одну и замер.
– Ой, кажется, не та…
Он поводил пальцем по воздуху.
– Три на четыре, потом пять, перескочить через десятую, вернуться… Что следом? Снова забыл…
Он повел их к другой, но та тоже оказалась неверной. Теодор перепугался не на шутку. Кобзарь ойкнул.
– Секундочку! – Глашатай вытащил из рукава пергамент, развернул его и вчитался: – Ага, вспомнил!