Кое-где было особенно многолюдно. Мне было хорошо видно, как в одном месте два скифа на плечах поддерживали канат, концы которого натягивали хуа-ниты. В середине, ловко балансируя, показывали свое мастерство то один, то другой хуанит. Только горцы не спешивались и небольшими отрядами появлялись в различных местах. Кое-где македонцы еще оборонялись и были довольно злобны. Я остановился в одном таком месте, чтобы рассмотреть.
Около полутысячи македонцев огородились телегами, бочками, мешками и напряженно ждали, иногда что-то злобно выкрикивая. Много было зрителей, они были увлечены странным зрелищем. На могучем черном жеребце здоровенный македонец в блестящих доспехах, украшенных плюмажами на голове и плечах, выкрикивал ругательства, пришпоривал жеребца и носился кругами, пытаясь настигнуть разбегавшихся хуанитов. Те гримасничали, дразнили его, уворачиваясь от коня и широкого меча. Кое-кто кувыркаясь, проносился под брюхом коня, получая одобрение зрителей. Безуспешная погоня, видимо, надоела здоровяку, он подскочил к обозу и вооружился копьем. Хуаниты завопили, изображая страх. Тот выбрал нескольких и галопом направил коня. Но в это время один из хуанитов в несколько быстрых прыжков догнал его, сделал сальто в воздухе и приземлился на круп коня. Одной рукой удерживаясь за плечо здоровяка, нахлобучил на его лицо свою шапку из овечьей шкуры. При этом завизжал от восторга, как маленький. Шапка закрыла глаза всадника, и тот крутил в разные стороны коня, ставил его на дыбы, стараясь скинуть непрошеного попутчика. Отовсюду хохот. Монгол спрыгнул с коня, взвизгнул, перевернулся в воздухе и быстро отбежал прочь. Это было удивительно: массивный на коротких кривых ногах, а такая прыгучесть и кошачья ловкость.
Македонец развернул коня и направил острие копья на обидчика. Но тот, став в десяти метрах, и не думал убегать, повернулся спиной, наклонился и хлопнул себя по заду. Македонец вонзил шпоры в бока коня, тот захрапел и прыгнул вперед, и казалось, копье вонзится в зад насмешника. Но хуанит развернулся юлой, срубил наконечник копья ударом ноги и продолжал вращаться. Конь шарахнулся в сторону, чуть не сбросив всадника.
Веселье зрителей все усиливалось. Громче всех смеялся высокий медноволосый скиф, сверкая зелеными глазами, как бы предлагая всем от души повеселиться. Загорелый, с облупившимся носом, он был очень странно одет: на голом теле плетеная сеть, поверх нее из сухой буйволиной кожи панцирь, по бокам прошнурованный толстым шпагатом. Мягкие сапоги на толстой подошве, кожаные штаны сняты и небрежно висели на плече. За спиной свисал кривой меч и болтался шлем, похожий более на маскарадную маску. На голове шапочка, украшенная сверкающими бронзовыми пластинами. Худощавый, покрытый скорее узлами, чем мышцами, он сильно выделялся среди зрителей. Колоритная фигура хохотала, подбоченясь, и конечно была замечена всадником. Македонец пришпорил коня и в несколько прыжков оказался рядом с рыжим. Встав в стременах, он занес меч над головой скифа. Мгновение и... скиф оказался сбоку от коня. Он успел выхватить из-за спины меч, рассек узду и нанес удар мыском правой ноги в стремя македонца. Конь пронесся мимо, волоча за собой ревущего воина, его нога надежно застряла в стремени.
Какой-то юный грек подскочил и ловко перерезал постромки. Освобожденный конь заржав, помчался, как ветер, мимо зрителей. Хохотали даже македонцы, влезшие на повозки, чтоб лучше видеть. Отплевывая пыль и траву, македонец вскочил и ринулся на скифа. Все удары его меча скользили в стороны. Скиф вращал свой меч движениями кисти и локтя, ловко отклоняя удары противника. Вот македонец взревел, вытянулся и обрушил свой меч на голову скифа, но тот с удивительной быстротой крутанулся на месте, только отблеск круговых движений меча был виден. В следующую секунду он оказался за спиной македонца. На землю упали украшения с головы и плеч. Рассеченные наплечники не удерживали нагрудный панцирь, и он оттопыривался, как козырек. Здоровяк, ничего не понимая, таращился на рукоять обрубленного меча — это все, что от него осталось. Он опять взревел, развернулся, но скиф наклонился, крутанувшись волчком. На ногах македонца показалась кровь из легких ран и упали наколенники. Он отбросил нагрудный панцирь, короткий плащ и всей тяжестью пошел на скифа. Но тот уже перехватил руку, резко наклонился, и тело воина, описав дугу, глухо шмякнулось в пыльную траву. Он вскочил и вновь бросился на скифа, направив удар кулаком в грудь скифа и наклоняясь вперед. Но тот ожидал удара, уже стоял боком, подхватил руку македонца за кисть, сделал шаг, как бы помогая ему, резко наклонился, заведя руку вниз и назад. И опять тело воина описало дугу, падая на землю.