— Воистину говорят, мир тесен. Он очень хорошо знал моего отца, и Андре, и матушку, — ее голос дрогнул, тень побежала по лицу, но девушка взяла себя в руки.
— Идем, Никита, я уверена, этот человек не откажет мне.
Арсений Петрович Троицкий, в недалеком прошлом блестящий генерал императорской армии, смотрел на молодых людей серьезно и немного гневно. Он ждал объяснений, что за своевольство, девушка в театре военных действий! Елизавета поняла, что осталась неузнанной, впрочем прошло столько лет, последний раз он видел ее 14-летним подростком. Тогда только началась первая мировая война, и ее брат Андре упросил отца отпустить его с доблестным генералом.
— Итак, Никита Александрович, я повторяю свой вопрос, что здесь делает эта юная особа?
— Простите, Арсений Петрович, разрешите мне все объяснить, — Елизавета робко взглянула на седовласого генерала, — Никита Александрович здесь ни при чем, он и предположить не мог, что я могу появиться здесь в России. Но прежде чем начать я хочу назвать Вам свое имя. Арсении Петрович я дочь князя Оболенского-Нелединского-Мелецкого. Мы с вами давно знакомы, Вы нередко видели меня еще ребенком.
Карие глаза из под седых бровей загорелись неподдельным интересом и теплотой.
— Вы, сударыня, дочь Николая Сергеевича? Бог мой, ну конечно, а я то все гадал, почему мне знакомо Ваше лицо. Девочка моя, ну идите же я обниму Вас.
— Арсений Петрович разрешите мне поговорить с Вами наедине, тем более, что Никита Александрович не причастен к моему внезапному появлению.
Елизавета решилась рассказать этому человеку все, она увидела добрый знак, что именно этот мужчина командовал полком, он вдруг так напомнил ей отца, не может быть, чтобы он ни понял ее, не разрешил ей остаться. Они разговаривали довольно долго, Никита весь извелся, ожидая ее снаружи.
Девушка была предельно откровенна. Они вместе прослезились, когда она говорила о смерти родителей и брата. Оказалось, что он слышал об этом, она рассказала о нападении на монастырь, о побеге из России и о возвращении обратно. Это было самое сложное, объяснить этому пожилому мужчине, что толкнуло ее к такому безумству. Но умудренный жизненным опытом генерал, понял все сам.
— Девочка моя, как должен быть счастлив мужчина, которого так любят. И все же это сумасшествие. Ну скажите же, что Вы теперь прикажете мне с Вами делать. Юная девушка среди стольких мужчин, в таких условиях. Вы знаете дорогая, наше положение катастрофично, мы идем ко дну.
Мощная армия Деникина почти разгромлена, дело за малым, я думаю еще не больше полугода и все. В России сейчас опасно, как никогда, год назад когда Вы покидали страну у нас была надежда, теперь уже нет. Мы здесь как на пороховой бочке, в постоянных стычках с врагом. В скором времени я жду приказа генерала Врангеля, мы будем отступать. Елизавета, девочка, Вы понимаете, что это значит?
— Я все понимаю, Арсений Петрович, но ни боюсь, два раза смерть обходила меня стороной, и если теперь суждено, то я умру на своей Родине рядом с любимым человеком! Я не боюсь, но я не могу без него жить. Прошу Вас, разрешите мне остаться, я не буду Вам обузой, обещаю. Я могу помогать в госпитале, могу…
— Безумная, совсем как твой батюшка в молодости, — генерал лукаво усмехнулся, — если бы не твой отец, ладно, я оставляю Вас, но пожалуйста, никаких глупостей, полное повиновение Никите, ни шагу без его разрешения, — девушка облегченно вздохнула, — Спасибо, я обещаю, Вы не пожалеете, что позволили мне остаться.
— Ступай, Лизонька, тебе нужно отдохнуть с дороги, жду тебя и Никиту вечером на ужин, да и позовите мне его.
Разговор с молодым человеком был гораздо короче, но напряженнее и тяжелее. Арсений Петрович относился к Никите с большой симпатией, выделял его из остальных, может потому, что он напоминал ему погибшего сына. Они честно поговорили по душам, о чем так и осталось тайной для всех, даже Елизаветы.
А после началось обустройство девушки в полку. Она выбрала себе брошенную хозяевами крепкую избу в самом конце лагеря поблизости от Никиты. До вечера Елизавета мыла, чистила, подметала, словом наводила уют в своем простом жилище. Помочь было некому, в деревне остались одни старики, их жены помогали офицерам в готовке. Порывавшегося помочь Никиту, Елизавета выставила за дверь, только попросила принести воды, холодной из колодца и горячей с полевой кухни.
После уборки своего убогого на первый взгляд жилища, оно показалось ей даже милым — здесь было чисто, светло, просто, и главное, что ее Никита жил в нескольких минутах ходьбы. Воодушевленная всеми незабываемыми событиями первой половины дня, Елизавета не заметила, как провозилась с уборкой до вечера. В ее душе пели птицы, наконец-то она была счастлива и никакие угрозы войны и чего бы то ни было не могли помешать ей в эти минуты.
После всех дел по дому, она с наслаждением искупалась, переоделась в простое серо-синее платье, уложила волосы, и, наконец, вышла к сгорающему от нетерпения увидеть ее молодому человеку. Рука об руку они направились к дому генерала. Ужин прошел весело, Елизавета несколько терялась и смущалась среди абсолютно мужской компании, но офицеры старались помочь ей чувствовать себя уютно и подолгу не останавливали на ней взгляд, боясь еще больше смутить девушку, хотя каждый из них в душе завидовал Никите.
Елизавета была необыкновенно хороша в тот вечер, ее глаза сияли таким счастьем, а смех раздавался как колокольчик так задорно, что невозможно было оставаться равнодушным. Особенно заворожено смотрел на Елизавету лучший друг Никиты — Серж, утром приведший девушку в чувство. Его ясный пронзительный взгляд смущал княжну, но она старалась не показывать виду и просто не замечала его. Ведь рядом был Никита, ее Никита…
Через пару часов влюбленные тихо покинули шумную компанию. Сентябрьский вечер 1920 г. обдал прохладой, свежим ветерком, запахом цветов, а главное любовью, переполнявшей молодых людей. Рука об руку, не разбирая дороги, они шли молча, не зная как рассказать обо всем, что случилось за время этой бесконечной разлуки, с чего начать.
— Елизавета, милая, мне кажется все это сон, и если я проснусь и тебя не будет рядом, я…
— И я до сих пор не могу поверить, что нашла тебя.
— Но как, как это вообще возможно, Вы, то есть ты здесь, а…?
— Нам о стольком нужно рассказать друг другу.
— Пойдем к реке, там так красиво ночью…
— Никита, с кем это ты проводишь лунные ночи у реки?
— С мечтами и воспоминаниями о тебе, ангел мой.
Оба вновь замолчали, пораженные красотой ночи, лунной дорожкой на водной глади, тихим пением ветерка.
— Здесь так красиво.
Молодые люди спустились к воде, присели на поваленное дерево недалеко от реки. Елизавета зябко повела плечом.
— Милая, возьми, — Никита нежно набросил ей на плечи свой китель, привлек к себе, обнял.
— Я не верю, не верю… Никита, я никогда в жизни не была так счастлива, знаешь, ради этого стоило пережить все, все, что случилось с нами.
— Тсс, тихо, не нужно о грустном, но помнишь, я говорил тебе, нужно жить, а счастье обязательно найдет тебя. Милая, моя, драгоценная, любимая…
Никита осторожно привлек ее к себе, поцеловал нежно и трепетно. Она засмеялась тихонько, уткнувшись лицом в его грудь.
— Никогда не отпускай меня, Никита, что бы ни случилось, мы никогда больше не должны расставаться с тобой.
— Никогда, я не смогу без тебя жить, даже сейчас, не смотря на все грозящие нам опасности, я не в силах был бы разлучиться с тобой. Мне хватило одного раза. Знаешь первое время, я просто сходил с ума, разговаривал с тобой, словом…
— Давай обо всем по порядку, рассказывай мне все, Никита я готова слушать тебя всю ночь.
— Едва ли наберется на 5 минут. Что я могу сказать тебе, родная, я проводил тебя и как в тумане бросился разыскивать начальника Ялтинского гарнизона. Поговорил с ним, получил от него письмо к самому Деникину. Так, я выполнил и важное поручение и попал в Крымско-азовскую армию, одну из южных армий генерала Деникина в первый крымский полк. Здесь познакомился с Сержем, он замечательный малый, если бы не он, не знаю, как бы я пережил разлуку с тобой.