Про себя Никита улыбался. Господи, какой же она еще наивный ребенок. Скучно, устала, — сама непосредственность и простота. Легкое кокетство, так сказать проба пера, на грани с детской открытостью и откровенностью. И в то же время уже юная барышня, невозможно очаровательная во всем. И эта легкая походка, и хрупкая изящная фигурка, и манера держаться. Пожалуй, в этом сочетании детскости и юности и скрывался главный секрет Елизаветы, хотя сама она этого еще не осознавала.
— Что ж, сударыня, спасибо, за откровенный ответ. Знаете, после Ваших слов мне точно никогда не захочется удостоиться подобной чести, правда этого просто не может случиться.
— Можно теперь мне откровенный вопрос?
— Конечно.
— Вы рады, что против всех правил дворцовой этики, мы все же познакомились?
— Несомненно, сударыня, более чем. Со мной подобного еще не бывало. Вы прекрасная собеседница, но если быть до конца откровенным, я не понимаю, зачем судьба подарила нам эту встречу, ведь мы из разных миров и…
— Не говорите так, я просто уверена, мы обязательно встретимся. Теперь я буду часто бывать в Царскосельском дворце, с этого года я фрейлина Их Высочеств Великих княжон! Но, наверно, мне все же нужно вернуться, родители и так не поймут этой моей выходки. Благодарю Вас за приятную беседу, я действительно отдохнула здесь с Вами.
— Это я благодарен Вам, сударыня, что обратили на меня внимание.
— Знаете, возьмите на память от меня, в знак нашей будущей встречи, — она ловко вынула из прически шпильку с бриллиантовой головкой и протянула Никите, смущенно опустив глаза.
— Нет, я не могу этого принять.
— Но почему, больше ничего подходящего нет, возьмите, ну же или я обижусь, — ее взгляд исподлобья очень красноречиво подтверждал слова. И Никита сдался. С непонятно откуда взявшимся волнением он взял заколку из ее рук.
Девушка встала, она едва доставала ему до плеча, сделала легкий книксен, протянула тонкую руку для прощания. Никита склонился, трепетно не поддержал, а взял ее ладонь в свою, что также было против всех условностей. Такой жест могли ждать от жениха, близкого друга, но не мало знакомого мужчины. Но Елизавета не сопротивлялась, его губы нежно коснулись прохладной маленькой ручки, пожалуй, задержались дольше, чем следовало. От его прикосновения девушка вздрогнула, чуть смутилась, но справилась с собой, осторожно убрала руку.
— До свиданья, Никита Александрович, до встречи.
— До свиданья, Елизавета Николаевна.
Грациозной походкой она направилась к парадным дверям столовой, на миг обернулась, обдала Никиту волной теплой синевы своих глаз, улыбнулась, открыто, лучисто, чуть склонила головку в знак прощания и исчезла за тяжелыми дверьми.
Никита тяжело вздохнул, вернулся на пост, напарник что-то спрашивал, а он просто не слышал, не хотел слышать. Хотелось сохранить, навеки запечатлеть в сердце ее образ. В душе вдруг стало тяжело, сумрачно, они больше не увидятся, а даже если и встретятся, то к чему могут привести подобные встречи. Их разделяла огромная пропасть, пропасть, сотканная из ее происхождения, богатства, условностей света, в конце концов.
Их встреча, такая короткая и одновременно необыкновенная не имела продолжения. Он уже понимал это со всей очевидностью, она еще нет, но поймет, непременно, поймет, а может просто забудет о нем и все. Да и вообще, что собственно случилось, пятнадцать минут он провел в обществе этой девушки и все, мимолетная, несомненно, приятная встреча, не больше. Да, она волшебно хороша, да обворожительна и мила, но не более. В конце концов, он ничего о ней не знает. А сегодня после дежурства его ждет Мари, прелестница Мари, расположения которой он так настойчиво добивался последний месяц.
И все же, почему так неспокойно на душе, почему перед глазами упорно стоит ее, а не той же Марии образ. Вот они попрощались, она уходит, шлейф послушной левреткой бежит следом, вот повернулась к нему, улыбнулась и снова волшебство этого взгляда. Вдруг, что-то кольнуло руку, ее подарок, шпилька из прически. На молодого человека вдруг накатила злоба, да что он словно мальчишка, забыть и все. Нужно успокоиться, отвлечься, а завтра от сегодняшних волнений останутся лишь легкие приятные воспоминания.
Заставив себя, поверить этим мыслям, он лукаво улыбнулся напарнику и нарочито развязно сказал:
— Ты просто не представляешь, с кем я сейчас разговаривал!
Прошло несколько дней, в течении которых наш герой навязчиво пытался убедить себя, что ему нет никакого дела до юной княжны Оболенской, что то, что произошло на приеме у Его Величества просто злая шутка, которую сыграла с ним судьба.
В тот же вечер он встретился с милой фрейлиной Мари, прекрасно провел время в ее прелестном обществе и старался не вспоминать юную барышню. Как назло, раздеваясь вечером из кармана мундира выпала ее бриллиантовая шпилька, ярко сверкнула в свете ночника, и наваждение обрушилось на молодого человека вновь. Казалось, что это не камень блистает и переливается всеми цветами радуги, а сверкают нежные глаза княжны и ее тонкое запястье с едва уловимым цветочным запахом он вновь держит в своей ладони.
Никиту сжигало желание вновь видеть ее, говорить с ней. Он понимал, что это ни к чему не приведет, что это глупость, но ничего не мог поделать. Ни утро, ни вечер, ни следующая ночь не приносили облегчения.
Молодой человек начинал тихо ненавидеть себя. Пытался отвлечься всеми способами, пока через несколько дней судьба не сжалилась над ним, а может наоборот только посмеялась.
Возвращаясь с ночного дежурства в казарму ранним утром в Александровском парке, он вновь увидел свою мечту. Княжна шла под руку с отцом, генерал-майором, блестящим офицером и политическим деятелем.
На счастье Никиты, отец оставил дочь в парке одну, быстро удаляясь в противоположном от молодого человека направлении. И забыв все свои рассуждения, что они из разных миров и их знакомство это полное безрассудство, окрыленный Никита поспешил к девушке. Она сидела на краешке деревянной скамьи, изящно держа спину, с книгой в руках, в простом сером платье, с убранными в строгую прическу волосами на манер институтки. Так в окружении зелени, в этом простом одеянии она была для Никиты гораздо ближе, хоть немножко становясь из сказочной принцессы реальной девушкой.
Никита осторожно остановился напротив, боясь напугать ее, и тихо окликнул:
— Доброе утро, Елизавета Николаевна, я счастлив вновь видеть Вас.
— Ах, это Вы, сударь, — застигнутая врасплох она не могла скрыть эмоций, на прекрасном лице отразилась невольная радость, и яркий румянец залил щеки, — я рада видеть Вас, — прекрасные синие глаза скользнули в пол.
Пытаясь, скрыть свое невольное волнение, и в тоже время дать перевести дух девушке от этой неожиданной встречи, Никита тепло улыбнулся:
— Вы позволите, присесть рядом?
— О, да, что за глупый вопрос, — однако и без того сидя на краешке скамьи, княжна отодвинулась еще дальше, — сегодня ее смелость исчезла бесследно.
— Позвольте спросить, что привело Вас в столь ранний час в Царское село?
— Здесь дела у батюшки, сударь, Его Императорское Величество назначил ему встречу, а я же просто попросила взять меня с собой. Я так редко выхожу куда-либо. И здесь так красиво, я обожаю этот парк, — показалось ли Никите или голос барышни слегка дрожал от волнения. Всеми силами пытаясь скрыть летящее вскачь сердце, она хотела казаться спокойной. Нельзя показывать ему свою заинтересованность.