— За себя я заплачу сама, — ответила Камала.
— Я не могу этого допустить, ведь, оставшись со мной, вы понесли непредвиденные расходы, — сказал он. — Если бы не я, вы уже давно были бы в Саутгемптоне.
— Все равно, — упорствовала девушка, — я не могу допустить, чтобы вы заплатили за мое пребывание на ферме, за стол и кров.
— Давайте не будем спорить, — усмехнулся Конрад Вериан. — Да и вообще, поздно проявлять принципиальность после того, как хозяева узнали, что мы брат и сестра. Кроме того, миссис Хейворд может посчитать странным, если мы с вами потребуем от нее два отдельных счета.
Камала была вынуждена согласиться, что в его словах есть логика.
— Тогда я отдам вам то, что должна, и вы расплатитесь за нас двоих.
— Неужели вам нравится унижать меня? — спросил Конрад. — Мужчина должен всегда платить за женщину, верно я говорю? Или, если быть точным, — джентльмен за леди?
Немного помолчав, Камала спросила:
— Что вы будете делать, когда мы доберемся до Саутгепмтона?
— Хочу присмотреть себе корабль.
— Потому что вам нужны деньги?
— Если вам угодно знать, мне нужно очень быстро найти работу, — ответил он.
— Я догадывалась, — ответила Камала. — Таким образом, поскольку мы с вами одинаково бедны, смею надеяться, что вы все-таки забудете о гордости и я заплачу свою половину.
— Скажите мне честно, Камала, — отсмеявшись, произнес ее спутник, — откуда у вас деньги на путешествие во Францию?
— У меня есть двадцать пять фунтов, и когда я доберусь до Саутгепмтона, то буду вынуждена продать моего славного Ролло.
— Значит, вы не настолько бедны, — с ноткой облегчения в голосе произнес Конрад и взял два соверена, которые протянула Камала.
— Мне кажется, меньше дать миссис Хейворд никак нельзя, — заметила та. — Вы думаете, этого будет достаточно?
— Думаю, она будет счастлива, если за проживание в ее доме мы дадим ей четыре гинеи, — ответил Конрад и, как выяснилось, оказался прав.
Миссис Хейворд была вне себя от счастья, получив такую щедрую плату. Гости покинули ферму под ее радостные благословения.
— Плащ понадобится вам не только для верховой езды, но и для того, чтобы благополучно пересечь Ла-Манш, — сказал Конрад, глядя, как ветер треплет ей волосы. — На море будет очень холодно и ветрено. Вы хорошо переносите качку?
— Я никогда не бывала в море, — призналась Камала. — Мне остается лишь уповать на то, что я не буду страдать от морской болезни. Вы когда-нибудь испытывали ее?
— Подобно Нельсону, когда корабль начинает слишком сильно качать, в самом начале я иногда чувствую легкое головокружение, — ответил Конрад. — Но когда начинается шторм, обращать внимание на самочувствие не приходится. Нужно спустить паруса и сделать сотню других неотложных дел, так что в эти минуты просто нет времени думать о таких пустяках.
— Лучшее лечение многих болезней — просто не думать о них, — сделала вывод Камала. — Вот почему дети и идут на поправку гораздо быстрее взрослых.
Разговаривать на скаку было трудно, а они спешили поскорее добраться до ближайшего города.
Поселение оказалось не очень большим, но в нем нашлась лавка с товарами для дам. Конрад настоял, чтобы его спутница купила плащ из плотной шерсти с капюшоном.
Камала была разочарована скудным выбором товаров: в лавке нашелся всего один-единственный плащ, да и тот темного, почти черного цвета. Зато он был плотным и теплым, и Конрад его одобрил. Нет, конечно, Камала предпочла бы синий или даже красный цвет, но, к сожалению, плотных плащей веселых расцветок в крохотной лавке не оказалось, лишь легкие и тонкие.
Увы, Конрад нашел их слишком непрактичными, и Камала была вынуждена прислушаться к его совету и закутаться в черную одежду.
— Теперь я похожа на испанского инквизитора, — пошутила она, снова усевшись в седло.
Ей было невдомек, что этот плащ великолепно подчеркивал ее красоту: очарование светлой кожи и синих глаз.
— Боюсь, что пытки, на которые вы будете обрекать своих жертв, могут оказаться даже хуже инквизиторских, — многозначительно произнес Конрад, но Камала не поняла его намека.
После обеда они проехали еще несколько часов, пока Камала не заметила по лицу Конрада, что он устал и нуждается в отдыхе, и предложила остановиться на ночлег.
Они спешились возле небольшой придорожной гостиницы.
— Вы слишком тяжелы, и, если свалитесь на землю, боюсь, я не смогу поднять вас, — сказала она. — Кроме того, я слишком устала. На прошлой неделе я почти не ездила верхом, и мне тяжело провести почти весь день в седле.