Якоб Ульфельдт
Путешествие в Россию
Читателю
Новое издание записок Якоба Ульфельдта о России — не совсем стандартное для подобного типа публикаций. Помимо текстов на языке оригинала и в переводе, обязательных вступительных статей и комментариев оно включает “мемориальную” часть. И это неслучайно. Так называемые записки иностранцев возникли в результате какого-то контакта — дружественного и не очень, посреднического или активного, торгового или политического — Руси, княжества всея Руси или Российского царства с другими странами. Контакта, осуществлявшегося, естественно, людьми разного возраста и положения — дипломатами (по преимуществу), купцами, авантюристами-воинами и т. д. Сопричастность авторов этих записок к судьбам их родины и самой восточной в Европе страны, куда закидывала их судьба, по-разному сказывались на их жизни. Некоторым всю жизнь приходилось оправдываться в допущенных ими ошибках (как это случилось с самым замечательным исследователем Руси — Сигизмундом Герберштейном), другим полностью ломала политическую карьеру (Якоб Ульфельдт), третьих поднимала на высоты дипломатической карьеры (Антонио Поссевино), четвертым помогала обогащаться (как многочисленным англичанам), пятых, наконец, наставляла на путь истинной религиозности (как Мартина Груневега).
По-разному складывалась и жизнь их записок. Некоторые стали руководством для посещающих Русь и Россию людей, другие — публицистическим и идеологическим орудием в политической борьбе их родины с Россией (П. Петрей), третьи по многу веков пролежали в архивах, не будучи востребованными ни их современниками, ни многими последующими поколениями (М. Груневег). Некоторые подобные записки вошли в обиход просвещенных слоев европейского общества как составная часть географических, даже не политико-географических, описаний малоизвестных стран, заняв определенное место в литературе эпохи Возрождения.
Еще причудливее оказалась судьба этих записок в той стране, описанию которой были посвящены записки иностранцев. И в Российском царстве (1547—1721), и в Российской империи (1721—1917), и в Союзе советских социалистических республик (1922—1991), и в нынешней Российской Федерации знакомство с этими памятниками зарубежной мысли определялось политическими условиями. Узкому кругу исследователей эти сочинения стали известны еще в XVIII в. Благодаря удивительному такту и умению Н. М. Карамзина “истину царям с улыбкой говорить” ему удалось познакомить сравнительно широкую читающую публику первой трети XIX в. с зачастую весьма нелицеприятными и отнюдь не лестными для правительственной власти прошлого высказываниями иностранцев. Его традицию продолжили историки и XIX в., и начала XX в. Тогда-то и были впервые изданы записки Я. Ульфельдта. Пожалуй, наиболее трудные времена для записок иностранцев пришлись на время так называемого “победившего и развитого социализма” в СССР — вторую половину 30-х — 70-е годы XX столетия. Приравненные к шпионам, а соответственно и “врагам народа” (почти по знаменитой статье 58 Уголовного кодекса), авторы иностранных записок исчезали из поля зрения историков, если только они не рассказывали об антифеодальных восстаниях, крестьянских войнах и т. д. Некоторое исключение составили годы оттепели, когда восстанавливались научные связи СССР с другими странами, когда временно вновь стало возможным привлекать материал иностранных записок в качестве источника по отечественной истории. Такое же воздействие политической конъюнктуры, в том числе и благотворный, а затем весьма далекий от подобного поворот событий, испытали на себе, разумеется, и исследователи этого вида источников — косвенно за рубежом и напрямую — отечественные.
Читателю легко понять это, ознакомившись с краткими биографиями издателя первой научной публикации записок Я. Ульфельдта в Дании — Кнута Расмуссена и переводчицы этого сочинения на русский язык Лидии Николаевны Годовиковой. Солнечно доброжелательный и открытый людям взгляд датского исследователя и столь же доброжелательный подход щедрой к людям советской переводчицы, по трагической случайности родившихся в один и тот же год и скончавшихся почти одновременно, сопровождал составителей настоящего издания на всем протяжении работы. Памяти К. Расмуссена и Л. Н. Годовиковой с благодарностью они и посвящают настоящее издание, открывающееся именно их, а не автора записок биографиями.
Диалог датских и российских историков, и не только диалог, но их творческое содружество, стали возможными лишь в 90-е годы прошедшего столетия. Дж. Линд провел основную работу в Датском королевском архиве, благодаря чему он обнаружил оригинал “Путешествия” и установил источники сочинения Я. Ульфельдта.