Да, мама сидела рядом со мной возле пианино, пока я не привыкла к занятиям музыкой. Сидела рядом во время приготовления уроков — в первые школьные годы. Но я вспоминаю это как ее соучастие в нашем общем с ней интересном деле. Это дело было для меня тем значительнее, чем серьезнее относились к нему взрослые: ведь и папа, посвящавший мне крохи свободного времени, которые у него были, считал мои маленькие школьные проблемы не менее ответственными, чем свои важные служебные дела.
Мама начала работать с четырнадцати лет и очень тяготилась тем, что вынуждена была сидеть дома. Это была ее жертва мне и папе. Домашняя работа однообразна, неблагодарна, бесконечна. Но мама твердо решила, что папа ни о чем не должен заботиться, кроме службы, я — кроме учебы. Я была избавлена от хозяйственных хлопот, хотя это не сделало меня белоручкой: своими делами я занималась с усердием и прилежанием. Но никогда, ни за что я не добилась бы того, чего добилась, если бы не мамина забота, папино доверие и тепло, та атмосфера любви и понимания, которая царила в нашем доме.
Жаль, что осознание этого приходит только с годами. Страшно, если приходит оно слишком поздно или не приходит совсем.
4
Год окончания школы был знаменателен для меня тремя событиями сразу. Я сдала вступительные экзамены на биологический факультет МГУ. Мне предложили заняться выездкой. Я получила персональную лошадь. О каждом из трех событий надо говорить отдельно.
Почему я пошла именно на биофак, очевидно, уже более или менее ясно. Я любила животных, и среди книг, которыми увлекалась в детстве, у меня были красочное издание "Море живет" Тарасова (о морских животных) и потрепанный том издания Брокгауза и Ефрона "Рыбы и гады Российской империи" (гадами прежде называли пресмыкающихся). В седьмом классе я углубилась в химию под влиянием нашей преподавательницы Марии Николаевны Коробковой, совсем юной, очаровательной, синеглазой, влюбленной в свой предмет. Родители опасались, что химия вредна для здоровья, но, когда я была в десятом, им кто-то рассказал, что есть кафедра биохимии (в те годы и слово это звучало необычно). Школу я окончила с золотой медалью, но в ту пору льготы медалистам были отменены, и я сдавала на общих основаниях. Ходили, как всегда, слухи, что экзаменаторы задают какие-то особенно каверзные вопросы. Правда, теперь, сама принимая экзамены, могу категорически утверждать, что спрашиваем мы — как и в ту пору спрашивали — только по школьной программе. Короче, в МГУ я поступила.
Выездкой мне предложил заниматься один из тренеров нашего клуба — Владимир Афанасьевич Васильев. Я не имела об этой спортивной дисциплине ни малейшего представления, как не имеют, очевидно, иные из читателей, поэтому им придется набраться терпения на коротенькую лекцию.
Выездку, или высшую школу верховой езды, можно назвать фигурной ездой на лошади. На площадке размером 60х20 метров всадники в течение 10–12 минут выполняют около 30 различных фигур обязательной программы. Виды соревнований — Малый приз, или Сан-Георг, Средний и Большой (Олимпийский) призы.
Наиболее сложные элементы — смена ног на галопе (чаще мы говорим "менка ног"), пассаж и пиаффе.
Менка очень красива, дословный перевод этого термина с английского "летящая смена ног", и когда лошадь попеременно идет то с правой, то с левой ноги, перебирая ими на весу, чередуя выпады в тот момент, когда она уже оттолкнулась от земли, это действительно создает ощущение полета.
Пассаж, как сказано в международных правилах, высокая укороченная рысь, при которой лошадь словно зависает в воздухе. Пассаж многие видели в цирке, это один из любимых элементов, исполняющийся под «яблочко» или «барыню». А пиаффе — пассаж на месте. Лишь несколько десятков лошадей в мире обучены правильно выполнять эти элементы.
На примере пассажа и пиаффе легко показать, насколько важным фактором удачного выступления служит учет психологии лошади. В основной программе Большого приза, в которой определяется, в частности, командный результат, пассажем все заканчивается. Лошадь грациозно движется пассажем к судьям, останавливается, всадница кланяется, всадник снимает цилиндр (военные берут под козырек), благодаря за судейство. Но на следующий день назначается так называемая переездка — финальный турнир для 12 спортсменов, лучших в личном зачете, и в течение нескольких лет в его программе, в той самой точке, где вчера все завершалось пассажем, следовали еще десять тактов пиаффе. Так вот, лошадь никак не могла понять, почему вчера после пассажа можно было со спокойной душой расслабиться и уходить из манежа, а сегодня надо барабанить на месте эти десять тактов. Она не хочет их отбивать, она отработала, хватит…