Что касается до дальнейших моих поездок, я был весьма обрадован тем, что последние предписания Академии, точно так же как и ваши, в главном совершенно согласуются с моими собственными желаниями и намерениями. Вы, может быть, припомните, что прежде я располагал пробраться в Енисейск прямо через Кеть, но давно уже должен был отказаться от этого, потому что пространство по Кети почти непроездно; сотни верст без всяких дорог, юрты — на далеком одна от другой расстоянии и лошади чрезвычайно редки. Почти на этом же пути к Енисейску, в небольшой деревне Максимкин яр выстроены для удовлетворения духовным и материальным потребностям самоедов церковь и несколько казенных магазинов. До этой деревни, хоть и не без трудностей, но все-таки можно добраться, да вот беда — нарымские ямщики не берут меньше 500 рублей. Поэтому даже из экономического расчета будет благоразумнее выбрать более длинную дорогу на Томск и Красноярск. На этом пути я покончу, согласно вашему предписанию, и с видоизменениями, вероятно, весьма значительными, наречий, встречающихся по Оби, Кети и Чулыму. Прежде, чтоб добраться поскорее до Туруханска, я было думал отложить разыскания в Чулымской области до возвратного пути, и это потому, что опасался, что Академия и вы будете недовольны моим долгим пребыванием в Томской губернии. В инструкции мне предписано вращаться преимущественно в северных частях Сибири, и мысль, что в течение целого года я еще не успел добраться до настоящего поприща моей деятельности, естественно, не могла не тревожить меня. Мне и теперь как-то совестно, что, задержанный остяцким языком, я во весь первый год справлюсь, может быть, только с томским наречием самоедского языка, т.е. едва ли и шестой частью моей филологической задачи. И то, что, несмотря на это, и вы, и Академия наук дозволяете мне, приняв в расчет мое расстроенное здоровье, остаться до весны в окрестностях Томска и Красноярска, я принимаю как милость, за которую не знаю, как и благодарить. Но мое здоровье, порядком пострадавшее в последнее лето от ядовитых испарений Барабинской степи, поправилось, благодаря теплой и приятной осени, настолько, что было бы с моей стороны недобросовестно воспользоваться этой милостью, и потому я намерен, как только кончу изучение томского наречия, пробраться далее, по крайней мере до Енисейска.