— Ручеек, ручеек, почему ты так горько плачешь?
Ручеек зажурчал еще печальнее и ответил:
— Потому что Ратонперес утонул в миске, потому что Муравьишка так горько плачет, потому что красная куропатка рубит себе свой короткий клювик, а голубка — свой белый хвостик, потому что голубь хочет во мне утопиться. Вот почему я плачу горькими прозрачными слезами.
— Так я разобью свой драгоценный кувшин! — воскликнула королевна и разбила кувшин об острые камни.
Кувшин раскололся с таким громким веселым звоном, что маленький серый сеньор Ратонперес тотчас же выскочил из миски и снова встретился со своей любимой женой Муравьишкой.
Муравьишка перестала плакать.
Куропатка не стала рубить себе клювик, а голубка — свой белый хвостик.
И голубь не утопился.
И ручей перестал истекать слезами.
Только королевна не могла вернуть своего драгоценного кувшина.
Муравьишка сказала мужу:
— И что ты только, дружок, наделал! Будь в другой раз осторожней — не мешай еду короткой ложкой.
И они зажили так дружно, как никто еще не жил под нашим прекрасным солнцем. Недаром же нашла Муравьишка под большим серым камнем своё счастье — свой маленький и блестящий медный грошик.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Гарпалиону — владыка львов
ил на свете осленок. Его никак не звали, потому что от роду ему было всего три дня и хозяин еще не успел придумать ему имя. Осленок был очень веселый, очень любопытный и постоянно совал свой нос куда надо и куда не надо.
На четвертый день своей жизни он гулял по двору и увидел маленькую ямку в песке. Это показалось осленку очень странным. Он расставил пошире копытца, наклонился и понюхал, чем тут пахнет. Вдруг из песка выскочило страшное чудовище — брюхо круглое, лап много-много и все так к осленку и тянутся! Это был жучок-паучок, муравьиный лев, что сидит в песчаной ямке, муравьев поджидает. Осленок, конечно, не муравей, но все равно он перепугался и закричал во всю глотку. На крик прибежал его хозяин. Увидел, в чем дело, и принялся хохотать.
— Вот так храбрец, букашки, муравьиного льва, испугался! Ну, теперь я знаю, как тебя назвать. Будешь зваться Гарпалиону — владыка львов.
Так осленок получил имя.
Время шло, осленок рос, рос и вырос, наконец, в большого осла. Однажды стоял он в стойле и жевал сено. А пока жевал, в его ослиной голове бродили разные мысли.
«Наверное, я все-таки необыкновенный осел. Вот, к примеру, одного моего знакомого зовут Длинноухий, другого — Серый. Но нет на всей земле такого осла, которого бы звали Гарпалиону. Ослу с таким именем не пристало таскать кладь на спине да слушать понукания».
И наш осел решил пойти по свету поискать лучшей доли.
Он дернул головой — оборвал недоуздок, лягнул копытами — разбил дверь сарая и выбежал на волю.
Бежит осел по полям и равнинам. Трава кругом высокая, чертополоху хоть отбавляй! Остановился он, замахал хвостом и заревел от радости так, что далеко кругом эхо раскатилось.
Проходил мимо лев, услышал ослиный рев и захотел узнать, у кого это такой прекрасный голос. Выскочил из кустарника, увидел осла и удивился.
Никогда он такого зверя не встречал. Голос почти что львиный, хвост с кисточкой, совсем как у льва, а все-таки не лев!
— Ты кто такой? Как тебя зовут? — спросил он у осла.
— Гарпалиону, — ответил осел.
— Гарпалиону? — оторопел лев.
— Да, — с достоинством подтвердил осел. — Я ведь сильнее всех на свете и умнее всех на свете.
— Очень рад с тобой познакомиться, если так. Давай будем товарищами, — предложил лев.
— Это мне подходит, — ответил осел.
И они пошли дальше вдвоем.
Скоро путь им преградила река.
— Сейчас начнется самое неприятное, — сказал лев, поёживаясь. — Придется замочить шкуру!
— Пустяки! — фыркнул осел. — Только блохи боятся воды.
Лев рыкнул от обиды и бросился в воду. Осел не торопясь тоже вошел в реку. Ему частенько приходилось перетаскивать кладь вброд через мелкие речушки. И на этот раз все было хорошо, пока он чувствовал под собой твердое дно. Но вот холодная вода защекотала ему брюхо, потом пришлось задрать морду, а дальше совсем худо — дно ушло из-под ног. Осел сразу погрузился с головой и чуть не захлебнулся. Забил копытами, вынырнул, опять окунулся, опять вынырнул.
А лев тем временем давно уже выскочил из воды, отряхнулся и с недоумением смотрел на своего нового товарища, который все еще барахтался на середине реки.