Снейк посмотрел на нее и подмигнул Мартену.
— Удивительно! — сказал Мартен. — Страх! Этого я уже лет тридцать не наблюдал. — И добавил, будто зритель в театре: — Талантливо — оч-чень.
В это мгновенье открылась дверь и вошел человек с длинной бородой, в блузе, испещренной красильными пятнами.
— Здравствуйте, Август, — приветствовал его Мартен. — Я отправляю в Психариум этих двух наших друзей, и надо, чтобы вы удостоверили...
Человек, названный Августом, прищурил один глаз и уставился на Анну и меня.
— Она, — сказал он, — несомненно, очаровательна... Очень восприимчивая к свету кожа... На мой вкус слишком уже на английский лад вытренирована. Но дело не в моих вкусах... А он? Плоше. Много, много хуже. Но тоже тип любопытный... Выразительные скулы... (Он потыкал большим пальцем в мои щеки и подбородок). — Ладно, беру их обоих.
Мартен предложил нам встать.
Анна подошла к Ручко.
— Послушайте, у вас такое доброе лицо.. Вы обещаете, что с нами ничего дурного не сделают?
— Обещаю, — ответил Ручко, взяв ее за обе руки, — обещаю вам спасти вас от самих себя.
V
Наш провожатый быстро зашагал, и мы шли за ним с тем забавным ощущением неустойчивости в ногах, какое всегда испытывают первое время на суше люди, проведшие несколько недель на палубе судна.
Город был странный. Нарядный, расцвеченный, как иные города Марокко, но слишком изысканный, утомлявший своей вычурностью внимание и глаза. Мы с удивлением читали названия улиц:
Flaubert Street. — Rossetti Park. — Proust Avenue. — Eupalinos Gardens. — Babbitt Square. — Baring Terrace. — Forster Street[6].
— Какой культурный народ! — заметила Анна. — Не город, а библиотека какая то...
Мы обратились было с расспросами к нашему спутнику. Он говорил по-английски, но от ответов уклонился.
— Мне наказано не отвечать вам на вопросы, — сказал он только. — Мистрис Александр вам все объяснит.
Он скоро, впрочем, привел нас на площадь, в глубине которой стояло похожее на большой отель здание, и сказал:
— Центральный Психариум.
Этот дом, где нам предстояло жить, обведен был большим садом, рядами пальм и пышными клумбами лиловых цветов.
— Что же, бывают и такие дома умалишенных, — заметила Анна, — чтобы легче было заманить туда больных.
Внутри Психариум похож был и на больницу, и на музей. Надписи на стенах, расписания, планы, стрелы... «Свободные субъекты». «Субъекты на испытании». «Беллетристы»: часы приема. «Живописцы и скульпторы»: часы приема...
Приведший нас человек что-то сказал швейцару, тот дал три звонка, очень приятного мелодичного звука, и сказал:
— Мистрис Александр сейчас сойдет.
Мистрис Александр — внешность ее удачно скрестила тип таитянки с типом англичанки, — в молодости должна была быть очень хороша собою. Она с первого мгновения расположила нас к себе. Хотя и держала она себя с достоинством, с степенной учтивостью, какая подобает заведующей таким серьезным учреждением, но за всем этим проглядывала легкая насмешливость, сообщавшая остроту и увлекательность всему, что она говорила.
— Мне сообщили ваши приметы по телефону, —сказала она, — на этот раз они дали мне описания толковые... Так что все готово... Угодно вам посмотреть ваши комнаты?
— Мне прежде всего хотелось бы понять... — начала было Анна.
— Вы потом поймете, — сказала мистрис Александр, улыбаясь. —Прежде всего надо посмотреть комнаты.
Лифт поднял нас в третий этаж. Мистрис Александр повела нас длинным коридором и открыла дверь. Более очаровательной комнаты не приходилось мне видеть на моем веку. Мягкие тона — серый и фиалковый, строгие линии мебели, нежная окраска стен, — все удивительно отвечало вкусу Анны, с которым я успел уже ознакомиться. Я высказал ей свою мысль.
— Мистер Снейк сам выбрал для вас комнату, — сказала мистрис Александр Анне, и подойдя к окну, раскрыла его.
С широкого балкона с полотняной маркизой открывался вид на голубовато-зеленое озеро, окаймленное стройными силуэтами кокосовых деревьев. На горизонте четко выделялась вершина Майяны, красновато-черная громада на яркой синеве неба.
— Это восхитительно! — воскликнула Анна. — Но кто же наш радушный хозяин? И чего ждут от нас в обмен? Мы свободны?
— Вполне... При условии лишь, что в известные часы вы будете в распоряжении уже знакомых вам лиц... Впрочем, Майяна — остров. Куда вы можете убежать отсюда?
6
Улица Флобера, парк Россетти, авеню Пруста, сады Эвпалина, площадь Бэббита, терраса Бэринга, улица Форстера