…Нет, не в именах дело, потому-то я и не называю своих собеседников. Слишком распространен этот тип человека с веселой философией — «нам все нипочем». Как ни грустно, но следует признать, что небольшая доля сомнений в вопросах преобразования природы все-таки лучше неумеренного оптимизма. Но поскольку мнения утвердившихся авторитетов всегда кажутся нам убедительнее, то я считаю необходимым подтвердить свои слова цитатами.
«Я прекрасно понимаю, чего не хватает для того, чтобы действительно начать борьбу за охрану окружающей среды: общего сознания опасности» (Жак-Ив Кусто).
«…Стремление победить природу означает сплошь и рядом лишь то, что мы уменьшаем вероятность мелких неудобств за счет повышения вероятности страшных бедствий» (К. Боулдинг).
«Жить человек может только в условиях равновесия с природой» (П. Капица).
Жак Пикар заявлял, что он «серьезно сомневается» в том, сумеет ли человечество пережить следующее столетие. Академик П. Капица считает, что «у нас осталось не так уж много времени, во всяком случае меньше столетия, в течение которого возможно предотвратить экологический кризис».
Об опасности неосторожного обращения человека с природой во весь голос заговорили даже поэты — эти самые чуткие индикаторы общественного беспокойства. «Взглянув на то, что смято, сметено в очередном разбое или раже, не утешай себя, что все равно природа никому о том не скажет, — предупреждает Сергей Викулов. — Она не скажет, да… Но не простит! И час настанет: лично ли, заочно — она тебе жестоко отомстит! А не тебе — так сыну. Это точно».
Как видим, оснований для неумеренного оптимизма не так уж много. И не надо ругать сомневающихся за «паникерство». Речь идет не о перестановке мебели в своей квартире: не понравилось — двигай диваны обратно. В природе не все бывает возможно возвратить к исходным позициям.
Однако люди есть люди. Уверен, что найдутся такие, кого не пробьет пулеметный огонь разнородных цитат. Но вот, так сказать, «крупный калибр». «…Мы отнюдь не властвуем над природой так, как завоеватель властвует над чужим народом, не властвуем над нею так, как кто-либо находящийся вне природы… мы, наоборот, нашей плотью, кровью и мозгом принадлежим ей и находимся внутри ее… все наше господство над ней состоит в том, что мы, в отличие от других существ, умеем познавать ее законы и правильно их применять» — так писал Фридрих Энгельс. Он предупреждал также, что не следует слишком обольщаться победами над природой, ибо за каждую такую победу природа мстит человеку, и он не всегда даже предвидит те близкие и далекие последствия, которые могут наступить.
Однако, спросит читатель, о ком речь? Найдутся ли в нашем распланированном и глубоко сознательном обществе люди, которые поставили бы личный местнический интерес выше общепланетарного или общегосударственного? Но ведь настаивал Гидропроект на строительстве Нижнеобской ГЭС, хотя ученые предупреждали о возможных климатических и других изменениях на огромных территориях Западной Сибири, даже об экономической нецелесообразности такой стройки. Помню, в начале 1967 года журнал «Наука и жизнь» подсчитывал, что, несмотря на сказочную мощность Нижнеобской ГЭС, ей понадобилось бы пятьсот лет, чтобы выработать ту энергию, которую способны дать недра Приобья. Как же мы теперь посмотрели бы на это соотношение, если в 1966 году там было добыто меньше трех миллионов тонн нефти, в 1970-м — свыше тридцати одного, а на 1975-й планируется добыть не меньше ста двадцати пяти миллионов тонн?
Теперь мы бодро говорим об избыточной иртышской и обской воде, хотя всем вроде бы ясно, что в мире, в котором мы живем, ничего избыточного нет — все распределено так, чтобы этот мир мог существовать. Всякое глобальное перераспределение может послужить толчком к глобальным переменам, последствия которых мы пока что предвидеть не можем и остановить которые в случае опасности будем не в состоянии: не хватит для этого наших земных мощностей. Академик Е. К. Федоров привел однажды такие цифры: все вместе взятые источники энергии, находящиеся в распоряжении человечества, — машины, двигатели, электростанции — обладают суммарной мощностью приблизительно в один миллиард киловатт, а мощность процессов, определяющих погоду на значительной территории, — до десяти миллиардов киловатт.
Но не следует делать вывод, что мы с нашими мощностями не можем влиять на глобальные процессы в природе. Географы хорошо знают, что и ничтожные силы в некоторых случаях могут вызывать огромные по значению следствия, подобно тому как звук выстрела в горах приводит к образованию лавины. Примеров нарушения динамического равновесия сил множество. Известно, что в некоторых местностях достаточно прорыть борозду, чтобы через несколько лет образовался огромный овраг. Немало фактов, когда даже выборочная вырубка деревьев на грунтах с близко подступающими водами вызывала процесс заболачивания и приводила к гибели целые лесные массивы.
Существуют расчеты, согласно которым достаточно температуре поверхностных вод в Полярном бассейне понизиться всего лишь на четверть градуса, чтобы началась ледниковая эпоха. Откуда воды арктических морей получают эту четверть градуса? А вдруг это как раз то, что приносят воды Оби?
И. Ю. Долгушин, из статьи которого, опубликованной в журнале «Природа», я беру эти цифры, утверждает, что тот же самый «рычаг» можно использовать другим концом: вызывать в природе самоусиливающиеся процессы, угодные человеку. Но сесть у пульта управления географической средой имеет право только человек честный, осторожный и знающий. Знания и еще раз знания о том, что есть и что может быть. И тут более чем уместно именно сомнение, многократная проверка оптимистических прогнозов.
И все-таки сибирские реки придется поворачивать. Не сможем мы мириться с такой «несправедливостью», что восемьдесят восемь процентов пресных вод страны находятся в отдаленных необжитых районах. Никто не согласится из-за одной осторожности — «как бы чего не вышло» — оставить на голодном водном пайке благодатнейший край — Среднюю Азию. К тому же, как показывают исследования, собственные водные ресурсы там, по-видимому, сокращаются. Памирские ледники — главный источник, питающий местные реки, — уменьшились с 1928 по 1958 год более чем на полмиллиарда кубометров. Гидрографическую сеть Срединного региона придется перестраивать. Но… (давайте не будем называть «но» разочаровывающим, лучше спасительным). Но делать это нужно с должным вниманием, с максимальным напряжением творческих и материальных сил. Чтобы не вылить в пустыни воды больше, чем может быть использовано, чтобы неумеренным усердием не превратить степи в солончаки, чтобы вовремя распознать опасность климатических или других перемен. Именно этого требуют Центральный Комитет КПСС и Совет Министров СССР, поручившие «союзному Министерству мелиорации и водного хозяйства совместно с заинтересованными министерствами и ведомствами разработать мероприятия по организации научно-исследовательских и проектно-изыскательских работ, связанных с переброской части стока северных рек в бассейн Волги и сибирских рек — в бассейны Сырдарьи и Амударьи». Уже в одной этой формулировке заключено указание на необходимость осторожно и внимательно относиться к решению глобальных проблем.
На доске объявлений висел плакат: «Сегодня в Доме культуры лекция о воде». Люди читали и отходили посмеиваясь. Что нового можно сказать им, гидростроителям, кто у воды дни и ночи? Но народу собралось довольно много, в основном женщины с детьми, устроившиеся у проходов.
В зале засмеялись, когда на сцену вместо ожидаемого бородача-лектора вышел совсем молодой парень. Как фокусник, он нес перед собой полный графин, на горлышко которого был надет пустой стакан. Не обращая внимания на реплики, парень налил воды в стакан, но пить не стал, а, к удивлению всех, тонкой струйкой вылил воду обратно в графин. Даже мальчишки присмирели, ожидая фокуса. Вода глухо урчала в утробе графина, и знакомый звук этот в тишине зала звучал как-то необычно. И еще до того как оборвалась сверкающая ниточка воды, лектор заговорил тихо, словно обращаясь к графину: