Но с академиком можно ли спорить? Наступил момент, когда ручеек моих знаний растворился в море сведений о Солнце, которыми располагал Баум. И тогда мне пришлось удовлетвориться ролью студента, терпеливо конспектирующего лекцию.
Но сначала парадоксальный вопрос. Для интереса. Что выделяет в пространство относительно больше тепла — Солнце или человеческое тело? Как это на первый взгляд ни смешно, но спор решается в пользу последнего. Коэффициент теплоотдачи у нашего тела в пять раз выше, чем у Солнца (двадцать две калории на килограмм веса против четырех с половиной). Не потому ли, когда в ясный день встречаются среди барханов два этих мощных источника тепла, одному из них приходится так нелегко?
Впрочем, не будем сравнивать небесное тело с телом земным: уж больно они несравнимы. Обратимся к вопросу более понятному и насущному — энергетическим ресурсам Солнца. Они настолько велики, что с нашим земным сознанием их трудно себе и представить. За секунду Солнце излучает энергии больше, чем человечество смогло использовать за всю свою историю. Всего за три дня оно дает Земле столько калорий, сколько мы могли бы получить, если бы сожгли на планете все способное гореть, включая и то, что находится в недрах. Щедрость Солнца настолько велика, что даже ученые не находят нужным вести ей точный счет. Так, в одной статье журнала «Курьер» сообщалось, что «этот дар в 35 тысяч раз превышает энергетические потребности человечества». А в другой статье, опубликованной, кстати говоря, в том же самом номере, говорилось, что Солнце льет на Землю энергию, превышающую наши сегодняшние нужды в 167 тысяч раз. И никому не приходит в голову спорить из-за таких «пустяков». Перед нами — океан. Важен ли его объем, когда нам нужна всего-то пригоршня?!
Однажды на карте Каракумов я попытался изобразить пространство, которое следовало бы покрыть устройствами для преобразования солнечной энергии в электрическую, чтобы удовлетворить все энергетические нужды страны. Получилось пятнышко, чуть превышающее то, которым на картах обозначают крупные города. И подумалось, что ведь если сдвинуть вместе все наши электростанции, то они наверняка займут куда больше места. И это убедительнее, чем все цифровые выкладки, доказало, что будущее — за солнечной энергетикой. И я поверил, что придет время, когда с огромных пространств безводных пустынь выгоднее будет собирать — не хлопок, нет — солнечное тепло. Гектар орошаемой земли дает здесь продукции на 640 рублей, самая выгодная культура — хлопок — до 1200 рублей, а солнечного тепла (по современной стоимости энергии) на каждый гектар «выпадает» на две тысячи рублей ежедневно…
— Так поедете в Бекрову? — неожиданно спросил Валентин Алексеевич.
— Куда это?
— На экспериментальную площадку, где мы учимся запрягать «солнечную лошадку»… Пойду узнаю насчет машины.
Он вышел, и я остался один в кабинете. Огляделся, подвинул к себе журнал «Наука и жизнь», лежавший открытым на столе, и сразу же увидел абзац, отчеркнутый красным карандашом: «Использование солнечной радиации, как определил в свое время Фредерик Жолио-Кюри, — задача более важная, чем использование атомной энергии». Воодушевленный таким авторитетным мнением, начал просматривать другие журналы и книги на столе, взял в руки увесистый том Г. М. Кржижановского «Избранное». Открыл титульный лист и прочел следующее:
Тов. Бауму Вал. Ал. Вручаю своему соратнику, скорбно сознавая, что на этих страницах так мало сказано о всепобеждающей энергии Солнца.
Надеюсь с Вашей помощью заполнить (если позволит судьба) этот зияющий пробел. С сердечным приветом
Вот так часто бывает: увлекшись грандиозным явлением, мы забываем соразмерить его с простой человеческой жизнью. А что стоят все наши трактаты о величии Космоса, если рядом нет величия Человека, его судьбы, положенной на алтарь служения Обществу?!
Теперь биография академика Баума интересовала меня больше, чем самые грандиозные процессы Вселенной. И едва мы сели в машину, как я обрушил на него очередную серию своих вопросов. Но разговор все равно вышел не столько о биографии, сколько об истории. Мы ныряли в зеленые туннели ашхабадских улиц, пересекали раскаленные пространства площадей, а видели перед собой глухие стены Сиракуз и всплески небесного огня, сконцентрированного и направленного Архимедом на смоленые борта подступивших римских триер…
Ученые не раз опровергали эту легенду, доказывая, что невозможно было в то время создать зеркала, способные зажечь корабли на расстоянии полета стрелы. Но легенда о том первом использовании солнечной энергии все волнует людей. Более того, есть основание думать, что это вовсе и не легенда, а быль. Еще Бюффон в XVIII веке пытался воспроизвести опыт Архимеда, используя солнечный концентратор из многих плоских зеркал. И ему удалось зажечь сухие дрова на расстоянии 100 метров.
Архимедова выдумка интересовала и некоторых наших современников. В тридцатых годах было немало людей, веривших, что можно создать своего рода солнечный гиперболоид, который позволил бы сжигать вражеские самолеты. Это была очередная волна увлечения «солнечными машинами», многообещающий гребень которой увлек и молодого ученого Валентина Алексеевича Баума.
Да, именно так, интерес к солнечной энергетике не растет равномерно, а время от времени словно бы захлестывает волнами мир ученых. В 1741 году Ломоносов представил в Российскую академию наук сочинение, в котором предлагал «отведать электрической силы в фокусе зажигательного инструмента». Тогда же Лавуазье пытался сконструировать машину для концентрации солнечных лучей. В 1878 году на Всемирной выставке в Париже сенсацией стала газета «Солнце». На глазах у публики ее печатал станок, приводимый в движение паровой машиной, которая работала на энергии солнечных лучей, сконцентрированных огромным зеркалом.
Одним из наиболее активных «солнцепоклонников» был К. Э. Циолковский. В своем труде «Механика и биология» он описал вариант солнечного двигателя. Такой двигатель был построен и с успехом демонстрировался на первой сельскохозяйственной выставке, проходившей в 1923 году в Москве.
Можно констатировать, что волны интереса к солнечной энергетике учащаются. В 1931 году группа энтузиастов-«солнцепоклонников» (так в шутку они именовали себя в то время) — сотрудников Ленинградского физико-технического института пыталась создать институт солнечной энергии. В конце тридцатых годов — новая волна. Тогда экономисты впервые засели за подсчеты «запасов» солнечной энергии. Это было вызвано публикацией ряда научных исследований, посвященных неотвратимому истощению на Земле запасов органического топлива. В 1939 году при Академий наук СССР создается гелиокомиссия под председательством академика М. В. Кирпичева. С того времени Баум, для которого изучение проблем солнечной энергетики было лишь увлечением, делает гелиотехнику своей специальностью. Десятью годами позже в Энергетическом институте имени Кржижановского создает^ ся первая в мире лаборатория гелиотехники, и Валентин Алексеевич назначается ее заведующим.
Нет, он не был одним из тех мечтателей, которые верили в солнечные гиперболоиды и прочие — фантастические аппараты. Еще в тридцатых годах, работая в Средней Азии над созданием водонагревателей и солнечных бань, он понял, какую опасность для гелиотехники представляют и неумеренные оптимисты, и скептики. Первые, хватаясь за создание явно нереальных гелиоустановок, компрометируют и без того трудное дело, вторые убивают идею своим железобетонным равнодушием. И Баум занялся, может быть, самой важной проблемой — исследованием возможностей солнечной энергетики. Так появилась на свет «теория концентрации», поставившая предел фантазиям. Выяснилось, что никакие солнечные печи не могут выработать температуру, превышающую четыре тысячи двести градусов. Это было слишком мало по сравнению с прежними оценками и слишком много для наших земных потребностей, ибо нет материала, который не расплавился бы при такой температуре. Выяснилось также, что никакие зеркала не способны сконцентрировать солнечную энергию больше чем в пятьдесят тысяч раз. Это было немало. Восемь — десять тысяч киловатт мощности на квадратном метре устраивали даже фантастов.