Наконец это происходит. Мысль гаснет подобно задутой свече. Интеллект возвращается на реальную почву, и работа сознания не расстроена мыслями. Я постигаю то, в чем когда-то сомневался, несмотря на смелые утверждения Махарши. Ум поднимается к трансцендентальному источнику. Ум полностью отрешен, как в глубоком сне, но нет и толики потери сознания. Я остаюсь всецело спокоен и полностью сознаю, кто я и что происходит. Однако мое сознание выходит из узких рамок отдельной личности, оно превращается в нечто наивысшее и всеобъемлющее. «Я» еще существует, но оно изменено и лучезарно. Ибо нечто, значительно превосходящее мелочность личности этого «Я», глубокая божественность, поднимается в сознании и становится «мы». И тогда возникает изумительное и новое чувство абсолютной свободы, ибо мысль, подобная вечно снующему челноку ткацкого станка, освобождена от тиранического движения и выходит из тюрьмы на открытый воздух.
Я нахожусь за краем мирового сознания. Планета, которая так долго давала мне приют, исчезает. Я посреди океана пылающего света. Это — скорее чувствую, чем осознаю, — первичная материя, из которой созданы миры, первичное состояние вещества. И этот океан тянется несказанно бесконечным и невероятно живым космосом.
Я вдруг познаю смысл мистической вселенской драмы, разыгранной в космосе, которая вернулась теперь к первоначальной точке моего существа. Я, новый «Я», отдыхаю в подоле священного благословения. Я выпил платонический кубок Леты, и вчерашние горькие воспоминания и тревоги завтрашнего дня исчезли совершенно. Я достиг божественной свободы и почти невероятного блаженства. Мои руки с любовью обнимают все мироздание, ибо я понял глубоко и искренне, что узнать все — это не просто простить все, а полюбить все. Мое сердце возрождено в восхищении.
Как описать все произошедшее со мной потом, слишком тонкое для прикосновения моего пера? Однако звездные истины, узнанные мною, можно перевести на земной язык, и мои усилия не будут тщетными. И я пытаюсь хотя бы приблизительно вернуть воспоминания удивительного архаичного мира, что тянется без путей и без дорог за гранью человеческого разума.
* * ** Человек — существо возвышенной природы. Более великое Бытие, нем его мать, вскормило его. В мудрейшие свои мгновения он может осознать это.
* Некогда в далеком прошлом человек принес клятву возвышенной преданности и гулял вместе с богами в тюрбане божественного великолепия. Пусть ныне мир деянии взывает к нему с настоятельной просьбой, и он отвечает на нее, но есть и не забывшие эту клятву, и человек вспомнит о ней в надлежащий час.
* Нечто в человеке принадлежит к вечному первородному источнику. Он почти полностью отрицает себя истинного, но его отказ не повлияет и не изменит это сияющее величие. Человек может забыть о нем и всецело забыться в чувствах. Но однажды оно протянет руку и коснется его, и тогда человек вспомнит, кто он, и откроет свою душу.
* Человек не ценит себя истинного, ибо потерял божественное чувство. Поэтому он бежит за мнением другого человека, хотя мог бы получить полную духовную ясность внутри себя самого. Сфинкс обозревает неземной ландшафт. Его немигающий взор всегда направлен внутрь, и тайна его непостижимой улыбки — самопознание.
* Человек смотрит внутрь себя и постигает только неудовлетворительную бренность, тьму и страх, но не нужно кривить губы в усмешке сомнения. Пусть он смотрит глубже и дольше, и тогда он осознает слабые знаки и подобные вздоху намеки в тишине своего сердца. Пусть он внимательно отнесется к ним, тогда они оживут и станут высочайшими мыслями, пересекут порог его ума странствующими ангелами и станут предвестниками голоса, который придет позднее, — голоса скрытого, глубокого и мистического существа внутри него, которое и есть его древнее «Я».
* Божественная природа открывается заново в каждой человеческой жизни, но человек равнодушно проходит мимо, и это открытие — словно семя, упавшее на каменную почву. Никто не исключен из божественного сознания, человек сам исключает себя. Люди задают формальные и претенциозные вопросы о тайне и смысле жизни, в то время как все: каждая птица на зеленой ветке, каждое дитя, держащееся за руку любимой матери, — разгадывает эту тайну, неся ответ на своем лице. Жизнь, рождающая тебя, О Человек, благородней и величественней самых далеких твоих мыслей; веру в ее благотворное отношение к тебе и послушание ее нежным приказам нашептывает твоему сердцу интуиция.