В жарком Сомали, где сохранять мясо почти невозможно, этот обычай имеет глубокие корни. Но было и еще одно объяснение упрямству Джамы: будучи правоверным мусульманином, да к тому же чуть ли не шейхом, он опасался, что мясные консервы содержат свинину. Наши заверения и надписи на банках его не убедили. А к рыбе он, как и большинство сомалийцев, питал отвращение. Ну что ж, как говорится, дело вкуса.
После Худуна путь наш лежал на запад. Мы проехали больше половины пути и надеялись часа в три, самое позднее в четыре, добраться до Талеха. Однако человек предполагает, а получается… Иншалла, как говорят наши спутники. Дорогу нам преградила… вода.
Вода была везде: и вверху, и внизу. Пошел дождь. Казалось бы, ну и что же? Но это был дождь в сомалийской полупустыне, об опасности которого нас предупреждали оба губернатора, в Харгейсе и в Бурао, и десятки других умудренных опытом людей. И хотя шел он недолго, хотя дождливый сезон в этих краях по-настоящему еще не начался, через десять минут мы буквально не узнавали окружающую местность. Перед нами расстилалось необозримое море, над которым, правда, кое-где торчали какие-то кустики. Вся равнина была покрыта водой. Выделились две узкие параллельные водяные дорожки — на них не было видно возвышающихся над водой кустиков и камней — это была колея нашей дороги. И наши лендроверы как бы плыли по этим дорожкам со скоростью, естественно, намного меньшей, чем тогда, когда мы пытались соревноваться со страусами. И так километров девять-десять. В результате мы потеряли добрых два часа.
Преодолев эту водную преграду, проехали маленькое селение Аролей с неизменным колодцем-водопоем, около которого толпилось стадо верблюдов. Местные жители были поражены нашим появлением, это для них целое событие, ведь деревенька лежит в стороне от больших дорог. Нам пришлось остановиться, чтобы удовлетворить любопытство аролейцев, да и шоферам нужно было осмотреть машины после «плавания».
И вот наконец 15 октября 1971 года в 17 часов 30 минут на фоне предзакатного красноватого неба перед нами предстали величественные башни Талеха — главной цели путешествия.
ТАЛЕХ — СТОЛИЦА ПОВСТАНЦЕВ
Проснулись от холода: мы все спали на раскладушках во дворе, перед зданием полицейского участка, расположенного поодаль от поселка. Наши вооруженные телохранители — Ибрагим, Мохамед и Ахмед поставили свои койки с краю, прикрыв нас с флангов на случай, если забредет из пустыни «царь зверей». Вчерашний вечер пропал для осмотра крепости: после шести часов наступила полнейшая темнота. А сейчас в полшестого утра на фоне светлеющего неба снова перед нами башни Талеха, к которым мы добирались так долго!
Наскоро перекусили изрядно набившими оскомину консервами, запили вчерашним чаем и — вперед!
С нами пошел старейшина поселка, пожилой Исса Хаджи Ахмед, опирающийся на палку.
Прежде всего отправили в Могадишо радиограмму о «взятии» Талеха. Ведь мы в какой-то мере первооткрыватели — до нас никто из советских людей здесь не бывал. Местный радист Хасан Джама отправил наше послание сначала в ближайший районный центр Лас-Анод, а оттуда его передадут дальше, в столицу.
Сначала взобрались на холм, на котором возвышались развалины Дар-Илало — сторожевой башни. Это лишь незначительная часть прежнего сооружения. Основная башня разрушена полностью. Сохранились две конические башни, закругленные сверху. По мнению местных жителей, это были зернохранилища, что весьма сомнительно: засыпанное туда зерно невозможно достать, не разобрав часть башни. На холме сохранились также невысокие стены с бойницами, окружавшие Дар-Илало.
Забрались на самый верх развалин. Исса Хаджи Ахмед с нами. Ау Джама как главный специалист и признанный авторитет по истории восстания сеида Мохаммеда, окидывая взглядом открывшуюся панораму, давал пояснения.
— Слева, около колодца, вы видите кучу камней, она уже начинает зарастать травой. Тут был Давот — Большой дом — башня для гостей, приезжавших к сеиду Мохаммеду.
— Отель, значит. — Все рассмеялись.
— Дальше — шесть гробниц, — продолжал ау Джама. — Ближайшая белая гробница — это усыпальница Абдуллы Хасана, отца сеида Мохаммеда. Левее, чуть дальше — гробница Солдана Нура, одного из ближайших соратников и друзей сеида. Самая дальняя — гробница его матери. Правее — три рядом — гробницы шейхов.