Пролетев половину пути, видим внизу какие-то строения, частично разрушенные.
— Оббия, — говорит пилот.
Так вот что осталось от некогда знаменитой столицы султанов Оббии! Сложная и малоизученная история этого султаната относится к периоду борьбы сомалийского народа против иноземных захватчиков. Здесь плели свои интриги итальянские агенты, полагавшиеся на излюбленный прием колонизаторов «разделяй и властвуй»; здесь высадилась на берег самая крупная карательная экспедиция против повстанцев сеида Мохаммеда, которая, как и три предыдущие, закончилась полным провалом.
Через три с половиной часа самолет делает круг над Эйлем. Под нами зеленая полоса долины реки Ногал, белые домики среди зелени и серый четырехугольник Давота. Даже с высоты птичьего полета видно, что размеры его внушительны.
Еще несколько минут летим на север, и самолет снижается к посадочной площадке. Никакой посадочной полосы нет. Ровный участок каменистой пустыни, одинокая хижина сомалийских кочевников, несколько железных бочек и высокий шест — вот и весь аэродром.
Самолет почему-то не садится, делает один круг за другим над «аэродромом», над хижиной.
— В чем дело? — стараясь перекричать шум мотора, спрашиваю летчика.
— Нельзя садиться, неизвестно направление ветра.
Оказывается на шесте не вывешена «колбаса» — полосатый надувной конус-флюгер, указывающий направление ветра. Мы делаем, наверно, уже пятый круг.
— Может, он спит? — говорит Мохамед.
— Может быть, давай еще ниже — разбудим, — отвечает Мохамуд.
Из хижины появляется человек, приставляет к шесту лестницу и прикрепляет злополучную «колбасу».
— Наконец-то, а то ведь так и горючее кончится, — раздраженно говорит Мохамед и заходит на посадку.
Выбираемся из кабины. Сильнейший ветер сразу же срывает с головы «таллинку», которую с трудом удается догнать.
Летчики привязывают самолет к кольям, вбитым в землю. «Хиин Финиин» буквально трепещет под напором ветра.
— С ветром здесь шутки плохи.
— Плохо, что не измеряют силу ветра.
— Потому-то здесь в прошлом году и разбилась та «Чесна».
— Ветер перевернул ее во время взлета.
Мы прислушиваемся к разговору летчиков, и наши физиономии вытягиваются. Ведь завтра нам предстоит взлет именно с этой площадки.
Через полчаса приходит грузовая машина, и нас везут в город. Каменистая дорога серпантином спускается с плоскогорья в долину Ногал. Дорога узкая, повороты крутые, но шофер ведет машину быстро, знает, что встречных машин не будет. Этот грузовик — единственный автомобиль в городе.
На главной площади Эйля, прямо у стен Давота, нас встречают представители местных властей: Али Ахмед Мохамед, секретарь муниципалитета, и старший инспектор полиции Сулейман Абди Карим. Последний как раз и является «хозяином» Давота, в котором теперь располагается полицейский участок, а инспектор — его комендантом.
Давот строили с 1905 по 1910 год каменщики, приглашенные сеидом Мохаммедом из Южного Йемена. С тех пор прошло более шестидесяти лет, но здание хорошо сохранилось. Несколько портит его величественный вид более поздняя пристройка с водосливными трубами, похожими издали на стволы пушек. Внутри же все по-прежнему. Хорошо сохранились междуэтажные перекрытия из тонких, но, очевидно, очень прочных бревен: не видно никаких признаков гниения.
На втором этаже в полутемной, прохладной комнате сидит радист. Он поддерживает связь с внешним миром, то есть с городом Босасо — одним из крупных центров Северо-Восточной провинции — и с Могадишо. Тут же при нас он передал радиограмму о прибытии в Эйль членов советско-сомалийской экспедиции. Вернувшись на следующий день в Могадишо, мы прочли это сообщение в сомалийских газетах.
Самое интересное в Давоте — площадка на крыше здания. Она окружена высоким, почти в рост человека, барьером. Здесь, по замыслу строителей, должны были располагаться защитники крепости, которые могли стрелять в нападавших через множество амбразур, пробитых в барьере. Примечательно, что узкие амбразуры смотрят вниз под тремя разными углами, что давало возможность вести огонь на различные дистанции, в том числе и поражать пространство у самих стен крепости.
Правда, повстанцам сеида Мохаммеда не пришлось воспользоваться этой удобной позицией — враги не подходили к стенам Давота. Время, когда здесь располагалась штаб-квартира повстанцев, совпало со сравнительно спокойным периодом после заключения Иллигского соглашения в 1907 году[11].
11
Соглашение, подписанное в селении Иллиг (недалеко от Эйля) сеидом Мохаммедом Абдулла Хасаном и представителем правительства Италии и узаконившее власть сеида Мохаммеда в Ногале. Тем самым, потерпев неудачу в военных действиях против повстанцев, империалистические силы предприняли попытку дипломатического наступления, стремясь локализовать восстание в Ногале и задержать его дальнейшее развитие. Однако Иллигкое соглашение в конечном итоге оказалось дипломатической победой сеида Мохаммеда, так как привело к укреплению его авторитета и дало ему передышку в несколько лет, позволившую собрать новые силы под знаменем восстания.