Мрачная тишина, следовала за кровавою бурею, но кровь подозрительных Хану людей не преставали утучнять ежедневно тот край, в котором недавно еще свобода и буйство управляли племенами Узбеков и где имя рабства налагалось только на одних пленников.
Магмед Рагим превзошел зверством и жестокостью умершего Хана Ельтезера и дабы показать что может нарушить и веление веры своей, он взял в супруги ту из жен Ельтезера, которая была из рода Сеидов и еще двух дев того же происхождения.
Во времена ужасов возвышения Магмед-Рагима до Ханской власти, два брата его Турри-Мурад и Хаджи-Мурад случайно спасшиеся от его преследований с небольшим числом недовольных, удалились в страну Каракалпаков, к берегам Аральского озера, где и основали крепость для собственной своей защиты. Соседственные пленена окружающих их народов, присоединились к ним и увеличили число врагов Хана. Магмед-Рагим пылая яростью и мщением собрал войско и пошел на истребление их; но ополчение его было разбито и он со стыдом поспешно возвратился в Хиву, дабы присутствием своим и казнями воздержать народ от возмущения.
Турри-Мурад и Хаджи-Мурад не воспользовались плодом победы; раздор всегда столь благоприятствующий жестокому врагу их, разделил братьев и Хаджи-Мурад послал просить прощения и милости у Магмед-Рагима; коварной Хан даровал ему оное и призвав к своему двору чрез месяц казнил его во время обеденного пира.
Подобная же участь ожидала и Турри-Мурада. Магмед-Рагим не в силах будучи смирить его оружием, подкупил одного из слуг его которой вскоре свершил желание Хана и на охоте убил своего господина. Со смертию Турри-Мурада рассеялись и приверженцы его; но Магмеду нужны были еще жертвы; он захватил приближенных, жен, детей и всех родственников несчастных двух братьев, и с неимоверною жестокостью и поруганием предал их казни, в присутствии его разрезали чрева беременных жен и младенцев рассекали на части.
Все сии ужасные и всякое вероятие превосходящие злодеяния, хотя и волновали народ, но в тайне и никто не дерзал поднять руки на изверга! Народ в страхе безмолствовал, считая бедствия ближнего чуждыми и радуясь временной мнимой своей безопасности, давал время и силу властителю и тем самым скоро подвергал себя той же участи; некоторые однако же менее терпеливые но столь же робкие бежали в Бухарию.
Наконец после долговременных ужасов, казни стали уже не столь часты, не потому чтобы зверская душа властителя Хивинского насытилась кровию, (она и по сию пору алчет оной) но недоставало более жертв, все могущие противиться власти его или умерщвлены были, или удалились в Бухарию; народ же покорился ему и стал пресмыкаться.
Видя себя таким образом, спокойным обладателем царства, он принялся за внутреннее устройство его и старался поставить себя на почтительную степень в отношении соседственных держав.
Он учредил верховной совет, прекратил самоуправство, воровство и хищничество, увеличил доходы устройством постоянного взимания податей, завел таможни, монетной двор, первой стал чеканить золотую и серебренную монету и учредил многие еще иные полезные заведения; словом из разнородных начал составляющих до него Ханство, для личной безопасности, богатства и славы, он основал на многих тысячах невинных жертвах и токах крови, можно сказать почти совершенно новое государство, которое теперь должно вступить в состав сильнейших Азийских царств. Ниже сего опишу подробнее, управление и внутреннее устройство оного, а теперь буду следовать за его военными подвигами, которыми приобрел политической вес у соседей.
В прежние времена Ханы Киргиз-Кайсаков пользуясь бессилием Хивинцов происходящим от всегдашних мятежей, имели на них большое влияние, так что введено было даже в обыкновение призывать из их орды человека, которого в знак покорности именовали своим Ханом, угощали и потом наделив богатыми дарами с почестью отпускали. Особа сия однако же по выезде из пределов Хивинских, теряла пышное свое название и опять обращалась в прежнее состояние в своем отечестве. Сие странное обыкновение явно доказывает бессилие Хивинцов и невольную древнюю зависимость народа сего от Киргиз-Кайсаков, которая однако же уменьшалась или усиливалась по временам. С воцарением же Магмед-Рагим Хана обыкновение сие не токмо уничтожилось, но он поставил даже Ханство свое страхом оружия на столь почтительную степень, что Киргиз-Кайсакские племена, управляемые Ширгази-Ханом ныне ежегодно платят ему подать, уделяя сотую часть овец от многочисленных стад своих. Подать сию доставляют в Хиву ежегодно сами Киргизцы и Магмед-Рагим более доволен унижением племен Киргиз-Кайсаков чем самой их данью, сверх коей часто еще от народа сего присылаются к нему послы с различными дарами а иногда даже привозит их и сам Хан Киргизской.{103} Он вступил в родственную с ним связь и строго наказывает его подданных за хищничества, которые иногда производят в его владениях за рекою Сир-Дерии, впадающей с Востока в Аральское Озеро.{104}