Кой упоминается еще дважды, уже в качестве тирана Митилены. Надо сказать, что правление городом закончилось для пего плачевно. Во время ионийского восстания митиленцы захватили Коя, вывели его из города и побили камнями (V, 38). Видно, не заслужил правитель любви и уважения горожан. Для сравнения можно сказать, что жители города Кимы, например, своего тирана просто отпустили.
Так можно ли в свете всех этих данных считать Коя вымышленным лицом?!
Как мы видим, Дарий отказался от своего первоначального плана и решил ограничиться только завоеванием Скифии и вернуться обратно к истрийской переправе. Совершить это он рассчитывал в 60 дней. И громада персидского войска двинулась на скифов.
Рассказав об эпизоде у переправы, Геродот переходит к описанию Скифии, с которым мы уже познакомились ранее. Затем, указав размеры «скифского четырехугольника», он вновь возвращается к военным событиям.
Как же ведут себя скифы? Они, конечно, узнали о грозящей беде еще до того, как завоеватели ступили на их землю. И стали готовиться к отпору врагу. Но силы были слишком неравными. Персы превосходили их, видимо, в несколько раз. И скифы обратились за помощью к своим соседям. Вот что сообщает об этом Геродот: «Скифы, отдав себе отчет в том, что они одни не в состоянии отразить войско Дария в открытом бою, стали посылать гонцов к соседям. И вот их цари, собравшись вместе, начали совещаться, так как войско надвигалось огромное. Собрались же цари тавров и агафирсов, и невров, и андрофагов, и меланхленов, и гелонов, и будинов, и савроматов» (IV, 102). Так, надвигающаяся беда собрала правителей практически всех сопредельных племен и народов.
Перечислив собравшихся царей, Геродот как опытный литератор умело переходит к описанию названных племен, их нравов, обычаев, тех или иных особенностей. Затем он вновь возвращается к совещанию царей:
«Итак, послы скифов, прибыв к собравшимся вместе царям этих перечисленных племен, передали сообщение о том, что Перс, после того как на другом материке все ему покорились, наведя мост в узком месте Боспора, переправился на этот материк; а переправившись и подчинив фракийцев, он наводит мост через реку Истр, желая и здесь все подчинить себе.
— Никоим образом не оставайтесь в стороне и не допустите, чтобы мы погибли, но в полном согласии выйдем навстречу нападающему. А не сделаете вы этого? Оказавшись в стесненном положении, мы или покинем страну, или, оставаясь, заключим соглашение. Ибо что будет с нами, если вы не захотите нам помочь! Вам же от этого будет ничуть не легче: ведь Перс идет на нас ничуть не больше, чем на вас. А победив нас, он не удовольствуется этим и не оставит вас в покое. Приведем мы и серьезное доказательство этих слов. Ведь если бы Перс шел войной только на нас, желая отомстить за прежнее порабощение, то ему следовало бы идти против нашей страны, оставляя в покое всех остальных, и он ясно показал бы всем, что нападает на скифов, а не на других. Теперь же, как только он перешел на этот материк, он покоряет всех, кто бы ни попался ему на пути. Оп держит под своей властью и остальных фракийцев, и в том числе ближайших к нам гетов» (IV, 118).
Вот с таким страстным и пламенным призывом обратились скифы к своим соседям. Их просьба о помощи, предложение сплотиться перед общей угрозой и совместными усилиями дать отпор наступающему завоевателю, выдвигаемые при этом аргументы должны были дойти до ума и сердца каждого, к кому они обращены. Но соседи восприняли этот призыв по-разному. Как же повели себя они в этот ответственнейший момент, когда решалась судьба не только скифов, но и многих других причерноморских народов?
По Геродоту, произошло следующее: «Когда скифы объявили это, цари, прибывшие от племен, стали советоваться, и мнения их разошлись. Гелон, Будин и Савромат, будучи заодно, согласились помочь скифам; но Агафирс, Невр, Андрофаг и цари меланхленов и тавров отвечали скифам следующее: «Если бы вы, не причинив персам зла и не начав войну первыми, просили о том, о чем теперь просите, то нам было бы ясно, что вы говорите справедливо, и мы, послушавшись вас, действовали бы заодно с вами. Но вы, вторгнувшись в их страну без нашего участия, господствовали над персами столько времени, сколько вам позволяло божество, и так как их теперь побуждает то же самое божество, они платят вам тем же. Мы же и тогда не причинили никакого зла этим мужам, и теперь не будем пытаться первыми причинить зло. Если, однако, он вторгнется и в нашу страну и положит начало несправедливости, тогда и мы не подчинимся; а пока мы этого не увидим, мы останемся у себя дома. Ведь мы думаем, что персы идут не на нас, а на тех, кто были виновниками несправедливости»» (IV, 119)..
Ситуация складывалась трагическая. Агафирсы, невры, андрофаги, меланхлены и тавры предали скифов, бросая их на произвол судьбы. Понять мотивы этого предательства нетрудно. Одна из главных причин — нежелание рисковать собственным спокойствием и благополучием. На тот момент они чувствовали себя в относительной безопасности. И собственнические интересы одержали верх..
Мало того, отказавшие в помощи цари даже не осуждали персов и не видели в их нашествии на скифов ничего несправедливого, а, скорее, наоборот, — оправдывали завоевателей. А свой предательский отказ помочь скифам защитить свою землю от врага объяснили тем, что не хотят «первыми причинить зло». Объяснение кощунственное, особенно если учесть, что для оправдания привлекаются события столетней давности!
Поведение агафирсов, невров, андрофагов, меланхленов и тавров и содержание их ответа наталкивают на мысль о том, что дело здесь не обошлось без нажима персов. Откуда соседи скифов могли узнать, чем Дарий объясняет причины своего похода? И откуда у них заранее такая уверенность в собственной безопасности?
Здесь возможно такое объяснение. Дарий, по всей вероятности, постарался помешать объединению сил скифов и их соседей и разослал царям всех соседних со Скифией племен вестников с разъяснением, что он идет войной только на скифов и никого больше завоевывать не собирается.
И завоеватель добился раскола среди соседей скифов. Большинство из них отказалось помочь скифам. На помощь пришли только гелоны, будины и савроматы.
Но имеющихся сил все же было недостаточно для того, чтобы немедленно дать отпор персам. И скифы избрали иную тактику. Дальнейший ход событий Геродот представляет так: «Когда скифы узнали о таком ответе, они решили ни в коем случае не давать открытого сражения, поскольку эти союзники к ним не присоединились, но, постепенно отходя и угоняя скот, засыпать колодцы и источники, мимо которых они будут проходить, истреблять растительность на земле, разделившись при этом надвое. И к одной из частей скифского населения, той, над которой царствовал Сконасис, присоединить савроматов. Им следовало, отступая вдоль озера Меотиды, заманивать врага к реке Танаис, если Перс повернет в этом направлении; если же Перс отступит, преследовать, нападая. Такова была у них одна часть населения царства; ей был предписан тот путь, о котором как раз и говорилось.
Две другие части населения царства — вторая, большая, которой управлял Идантирс, и третья, над которой царствовал Таксакис, слились воедино и к ним присоединились гелоны и будины. Держась впереди персов на расстоянии одного дня пути, они должны были уводить их, отходя и делая то, что было решено. И прежде всего они должны были заманить их к областям тех племен, которые отказались от союза с ними, чтобы втянуть их в войну: если они добровольно не вступили в войну против персов, то следовало втянуть их в войну против воли. После этого они должны были повернуть обратно в свою страну и напасть на врага, если такое решение будет принято на совещании» (IV, 120).
Избранная скифами тактика выжженной земли при сложившейся расстановке сил была наиболее правильной. Слишком неравны были силы. При таком большом численном превосходстве персов скифы не могли сразу же дать главное сражение. И они решили измотать врага, ослабить его боеготовность, подорвать боевой и моральный дух. А для этого нужно было отступать и заманивать противника в глубь страны, всячески осложняя его пребывание здесь.