А Ктесий Книдский рассказывает: «Собрав 800 000 войска и построив мосты на Боспоре и Истре, Дарий переправился в Скифию, пройдя на 15 дней пути. Они послали друг другу луки; скифский лук оказался крепче. Поэтому Дарий обратился в бегство, перешел через мосты и поспешно разрушил их прежде, чем переправилось все войско. Оставленные в Европе 80 000 были перебиты Скифарбом» (§ 16).
Эти сообщения, как мы видим, существенно отличаются от описания Геродота.
Таковы два наиболее значительных противоречия в вопросе о походе Дария в Скифию: невозможность пройти описанный Геродотом путь за указанный срок и расхождения между данными Геродота, с одной стороны, и Страбона и Ктесия Книдского — с другой. Кроме этих противоречий, имеются еще и другие, более мелкие, а также немало иных неясностей и расхождений. К некоторым из них мы еще вернемся.
Поэтому мнения исследователей относительно маршрута персидского войска разделились на две основные точки зрения. Одни из них считают описанный Геродотом маршрут в основном достоверным. Другие полагают, что персы продвинулись в глубь Скифии совсем незначительно. Кроме того, высказывались и иные мнения.
Несколько особняком стоит мнение Д. С. Раевского, считающего, что эпическое описание Геродота построено по заранее заданной модели: «Рассматривая с этой точки зрения интересующее нас скифское предание о войне с Дарием, мы видим, что оно может быть интерпретировано как хранящее информацию самого различного характера: это и этнографическая карта Скифии и соседних с ней земель; и данные о традиционных взаимоотношениях с соседними народами; и принятые нормы социального поведения, организации войска, ведения войны; и представления о достойном царе-военачальнике, и проанализированные выше символические коды, присущие скифской культуре. Это эпическое повествование — хранилище не столько исторической памяти о конкретном событии в его неповторимом своеобразии, сколько памяти социокультурной, обеспечивающей будущим поколениям возможность адекватного принятым нормам поведения в определенных типовых ситуациях. Рассказ об этом событии — по сути, лишь повод для передачи такой информации, и здесь допустимо достаточно вольное обращение с реальностью, ее подчинение принятым моделям. Соответственно реконструкция на его основе реального хода военных действий — задача практически неосуществимая; исторически достоверными здесь могут оказаться лишь данные самого общего порядка» [87, с. 70–71].
Но с такой оценкой скифского рассказа Геродота согласиться никак нельзя. Геродот — конкретный автор и, как правило, строго придерживается имеющихся фактов и другой полученной информации, которую передает, даже если не вполне верит во все излагаемое. В этой связи весьма показательно, как «отец истории» сформулировал поставленную перед собой задачу. Вчитаемся еще раз в эти строки, которыми античный автор начинает свой труд: «Геродот из Галикарнаса собрал и записал эти сведения, чтобы прошедшие события с течением времени не пришли в забвение и великие и удивления достойные деяния как эллинов, так и варваров не остались в безвестности, в особенности же то, почему они вели войны друг с другом» (1). Можно ли после этого говорить, что «здесь допустимо достаточно вольное обращение с реальностью, ее подчинение принятым моделям»? Думается, нельзя.
Некоторые сведения Геродота относительно маршрута Дария в Скифию действительно очень запутаны и не согласуются с современной географической картой. Но это объясняется, как я постараюсь показать ниже, другими причинами. Но перед этим познакомимся вкратце с некоторыми конкретными оценками этого маршрута.
М. И. Артамонов, например, пришел к такому заключению: «Описывая путь Дария, Геродот излагает имевшиеся в его время сведения о Восточной Европе и ее населении, в чем и заключается огромная ценность этой части его сочинения. Однако маршрут Дария, как он изображен в легенде, совершенно невероятен. Войско Дария в назначенный срок не могло пройти на северо-восток до Волги, а затем, повернув на запад, вдоль всей лесостепной полосы, дойти до Западной Украины и только после этого добраться до построенного по приказу Дария моста через Дунай. На самом деле, как свидетельствует Страбон, Дарий, перейдя Дунай и углубившись в Буджакскую степь, подвергся опасности погибнуть со своим войском от жажды и, не дойдя даже до Ольвии — греческой колонии в устье Южного Буга, поспешил вернуться обратно» [7, с. 77].
Диаметрально противоположна точка зрения Б. А. Рыбакова: «Страбон, писавший 506 лет спустя после похода Дария, не может, разумеется, считаться падежным источи ником. Он, очевидно, читал у Геродота о битве Дария со скифами в трех днях пути от Истра (т. е. между Истрой и Тирасом) и о том, что после двухмесячного похода, убегая от скифов, Дарий шел к Истру по земле, где скифы заранее засыпали все источники (Геродот, IV, § 122, 140), но этим и ограничил весь поход. Принимать в расчет небрежное припоминание Страбона не следует, а тем более не следует на основе его слов отрицать поход персов в глубь Скифии» [95, с. 171].
Далее Б. А. Рыбаков проанализировал описанный Геродотом маршрут и подытожил: «Как видим, анализ географии похода 512 г. подтвердил целый ряд положений, высказанных ранее. Кроме того, следует сказать, что этот анализ выявил и, смею думать, обосновал достоверность всех основных записей Геродота: срок похода, постройка оборонительного района, объем театра военных действий» [95, с. 183].
Как мы видим, один ученый полностью отвергает сведения Геродота и доверяет Страбону, а другой — наоборот, считает Страбона ненадежным источником и не сомневается в достоверности данных Геродота.
Иную, можно сказать, срединную позицию занял Б. Н. Граков. Он не стал обвинять одного античного автора и защищать другого, а попытался согласовать их сведения и устранить имеющиеся противоречия: «Этот рассказ изобилует различными подробностями, с которыми познакомиться отошлем читателя к переводу Геродота. Менее чем за сто лет, прошедших от вторжения Дария до Геродота, события обросли множеством деталей и успели исказиться. Как далеко зашли персы на самом деле, неясно. Но в рассказах много живых подробностей и весь бытовой фон соблюден точно. Здесь перед нами отрывок зарождения одной из глав скифского эпоса, переданного через уста греков и уснащенного ими новыми подробностями. В конце концов Дарий вернулся в так называемую гетскую пустыню между Прутом и Днестром, где попал в ловушку, чуть не погиб с войском от тяжелых климатических условий и вынужден был отступить. Так передает Страбон. На эту краткую основу вскоре после похода наслоились подробности, и размах вторжения был увеличен народной фантазией, охотно приписавшей развалины каких-то стен близ Танаиса Дарию, как подмосковные крестьяне называют еще иной раз и теперь тысячелетние курганы вятичей «французскими могилками» в память похода Наполеона, а казахи курганы бронзового и железного века «калмык оба», т. е. калмыцкими» [22, с. 29].
В конечном счете Б. Н. Граков полагает, что персы продвинулись в Скифию на довольно значительное расстояние, хотя и не так далеко, как передает Геродот.
Мы ознакомились лишь с наиболее характерными мнениями исследователей. Каждая из этих точек зрения имеет своих многочисленных сторонников и противников, которые приводят при этом самые различные аргументы. Весь этот калейдоскоп доказательств состоит из всевозможных «за» и «против», зачастую противоречивых, запутанных, малоубедительных, необоснованных или просто искусственных. Но высказанные учеными выводы не объясняют всех противоречий, неясностей и расхождений как в сведениях Геродота, так и между ними и данными других древних авторов. Не спасают положения и различные предположения и допущения, к которым прибегают исследователи. Эти гипотезы большей частью искусственны и изначально требуют предположения, что в источниках имеется ошибочная информация.
Как же тут быть? Обратимся к сведениям Геродота детальнее. Здесь бросаются в глаза следующие любопытные обстоятельства.
Во-первых, отсутствуют какие-либо сообщения о переправах через такие крупные реки, как Тирас, Гипанис и Борисфен. Геродот «переносит» персов от Истра сразу к Танаису.