Во-вторых, абсолютно нелогично поведение скифских соседей. Агафирсы, невры, андрофаги, меланхлены и тавры, земли которых были легко досягаемы для перешедших Истр персов, отказались объединиться против реальной опасности. А гелоны, будины и савроматы, владения которых лежали далеко от Истра, охотно вступили в союз со скифами, хотя угроза с этой стороны была для них гораздо меньшей.
В-третьих, разработанный план, по которому войску Скопасиса с савроматами «следовало, отступая вдоль озера Меотиды, заманивать врага к реке Танаис, если Перс повернет в этом направлении; если же Перс отступит, преследовать, нападая» (IV, 120), предполагает, что противник должен находиться вблизи Меотиды. Планировать такие действия по отношению к врагу, который находится у далекого Истра, — по меньшей мере несерьезно.
В-четвертых, сообщение о том, что двинувшиеся от Истра персы «начали преследование на восток и в направлении Танаиса» (IV, 122; курсив мой. — М. А.) лишено всякого ориентировочного смысла. Единственным реальным ориентиром в этом районе может быть только река Тирас. Поэтому некоторые исследователи предлагали вместо «Танаис» читать «Тирас». Но для этого у нас нет никаких объективных оснований. Ведь таким образом можно предложить любое исправление текста. Дело здесь, видимо, в другом.
В-пятых, всесторонний анализ описания военных действий показывает, что стратегия и тактика скифов в пританаисских районах объяснимы и понятны лишь в том случае, когда завоеватели пришли не с запада, от Истра, а с востока, со стороны Кавказа.
Эти и другие обстоятельства наталкивают на мысль о том, что Геродот слил воедино сведения о двух разных походах персов против скифов. Один поход был совершен под командованием Дария через Фракию и Истр. А другое вторжение, менее известное, персы предприняли со стороны Кавказа; с ним и связаны основные пританаисские события.
Если согласиться с этим предположением, то становятся понятными только что изложенные обстоятельства по всем пяти пунктам, а также многие другие моменты.
Все это устраняет целый ряд серьезных противоречий в вопросе о походе Дария на скифов, главные из которых: 1) невозможность пройти описанный Геродотом путь персов за указанные 60 с лишним дней; 2) расхождения относительно протяженности похода между данными Геродота, с одной стороны, и Страбона и Ктесия Книдского — с другой.
Предположение о двух разных походах было выдвинуто более 60 лет назад Ф. Хадсоном и совсем недавно поддержано И. В. Куклиной [53, с. 139–142].
Эта гипотеза, разумеется, требует дальнейшего изучения. Но уже сегодня она представляется достаточно убедительной.
Как же теперь можно представить маршрут Дария? Думаю, важным ориентиром здесь должно быть сообщение Ктесия Книдского о том, что «Дарий переправился в Скифию, пройдя на 15 дней пути». Следует подчеркнуть, что «15 дней пути» — это расстояние, которое прошли персы в глубь Скифии. Времени же на этот путь ушло гораздо больше, чем 15 дней. Ведь войско, как уже говорилось, периодически нуждалось в отдыхе. Много времени забирали и события, связанные с военными действиями. Поэтому продвижение персов в Скифию на 15 дней пути и возвращение к переправе на Истре вполне могло занять 60 с лишним дней. Никакого противоречия здесь со сведениями Геродота нет.
Не возникает здесь противоречия и с сообщением Страбона. Для согласования этих сведений даже нет необходимости предполагать вслед за Б. Н. Граковым, что Страбон, рассказывая, как Дарий в Гетской пустыне «был захвачен в ловушку и рисковал погибнуть со всем своим войском от жажды; но он понял опасность, хотя и поздно, и повернул назад», описывает не начало похода, а уже возвращение персов к переправе. Ведь географ но указывает точного места, откуда Дарий повернул обратно. А в пределах Гетской пустыни вполне может уместиться отмеченный Ктесием 15-дневный маршрут.
Где же пролегал этот маршрут? Точный ответ дать пока невозможно. Ясно, что в трех днях пути от Истра, где-то в районе современного г. Болграда передовые отряды скифов обнаружили персов и стали заманивать в глубь страны.
Расстояние в 15 дней пути — это примерно 540 км. Такое расстояние умещается в пределах нижнего и среднего течения Тираса. Вполне вероятно, что скифы не дали Дарию даже переправиться через Тирас.
А в засушливой безводной приднестровской степи огромное персидское войско попало в тяжелейшее положение. Небольшие, пересыхающие летом степные речушки не могли напоить столько людей и животных. Иссякали запасы продовольствия и провианта. А скифы все избегали открытого сражения.
Дальнейший ход событий, вероятно, можно осветить с помощью Геродота. «Отец истории» пишет: «Так как такое положение длилось долго и не прекращалось, то Дарий, послав всадника к царю скифов Идантирсу, передал следующее: «Странный человек, что ты все время убегаешь, хотя у тебя есть возможность сделать одно из двух? Ведь если ты считаешь, что ты сам способен противостоять моему могуществу, тебе следует, остановившись и прекратив блуждания, сражаться; если же ты сознаешь, что ты слабее, то и тогда, прекратив бегство и неся своему владыке в дар землю и воду, приди для переговоров» (IV, 126).
Как же восприняли скифы такой ультиматум? Геродот рассказывает: «На это царь скифов Идантирс сказал следующее: «Мои дела, о Перс, обстоят таким образом: я и прежде не бегал в страхе ни от кого из людей и теперь от тебя не бегу; и я не делаю теперь ничего нового сравнительно с тем, что привык делать в мирное время.
Объясню и то, почему я не вступаю с тобой немедленно в сражение. У нас нет ни городов, ни возделанной земли, и боязнь, что они будут захвачены и разорены, не заставляет нас скорее вступать с вами в сражение. Если же тебе нужно во что бы то ни стало спешно вступить в битву, то у нас есть отчие могилы. Попробуйте найти их и попытайтесь разрушить, и тогда вы узнаете, будем ли мы сражаться из-за могил или не будем. Но прежде, если у нас к тому не будет основания, мы с тобой в сражение не вступим.
Относительно битвы сказано достаточно. Владыками же своими я считаю только Зевса, моего предка, и Гестию, царицу скифов. А вместо даров земли и воды я пошлю тебе такие дары, которые тебе подобает получить; а за то, что ты объявил себя моим владыкой, тебе придется плакать». Таков ответ скифов» (IV, 127).
Ответ, как мы видим, достойный. Он как нельзя ярче характеризует свободолюбивых и независимых скифов, истинных сыновей необъятных степных просторов.
Как же разворачивались события дальше? Геродот сообщает нам следующее: «Вестник удалился, чтобы сообщить это Дарию, а цари скифов, услышав упоминание о рабстве, преисполнились гнева.
Они посылают соединившуюся с савроматами часть, которой управлял Скопасис, с приказанием вступить в переговоры с ионийцами, которые охраняли мост через Истр. А те из скифов, которые оставались на месте, решили больше не водить персов из стороны в сторону, но нападать на них всякий раз, как те будут добывать продовольствие. Итак, подстерегая воипов Дария, добывавших продовольствие, они исполняли принятое решение.
Конница скифов всегда обращала в бегство конницу врага, а спасшиеся бегством всадники персов устремлялись к пехоте, и пехота приходила им на помощь. Скифы же, отбросив конницу, поворачивали назад, боясь пехоты. Подобные нападения скифы совершали и по ночам» (IV, 128).
Итак, период пассивного отступления скифов закончился. Кончилось и торжественное шествие завоевателей по скифской земле. Война перешла в новую стадию. Скифы стали активно изматывать противника.
— А положение персов становилось все хуже и хуже. Боевой дух воинов падал. От былого победного рвения не осталось и следа. Скифам приходилось даже время от времени подкармливать их. Вот что пишет об этом «отец истории»: «Всякий раз, когда скифы видели, что персы пришли в замешательство, то, для того чтобы они дольше оставались в Скифии, а оставаясь, мучились, лишенные всего необходимого, скифы поступали следующим образом: оставят часть своего скота с пастухами, а сами, не спеша, отступят в другую область, персы же, придя; захватывают скот и, захватив, приободряются от совершенного» (IV, 130).