По своей форме отливка еще очень далека от того поршня, который знаком каждому, кто когда-либо имел дело с мотором.
Торчат неуклюжие выступы. Они были необходимы для получения однородной структуры отливки. Однако теперь выступы уже не нужны.
Огнедышащая заготовка поршня попадает в кислородный станок. Автомат тут же обрезает ненужные теперь литники. Небольшой конвейер отправляет обрубленные куски металла обратно в электроплавильную печь. А поршень идет все дальше и дальше вдоль линии станков.
— Не думайте, что на этом заканчивается термическая обработка поршня, — поясняет мне Прокофьев. — Вот деталь подается теперь в термопечь. Там она будет медленно остывать на протяжении шести часов. Это делается для того, чтобы металл поршня приобрел нужную структуру. Однако не беспокойтесь, автоматическую линию мы на это время не остановим. В обрабатывающие станки уходят сейчас заготовки, отлитые ровно шесть часов тому назад. Они скапливаются в специальном бункере, образуя необходимый для работы автоматической линии запас. Поршни обладают требуемой вязкостью. Каждый поршень перед поступлением в станок автоматически проверяется на качество металла. В случае неудовлетворительных свойств поршень немедленно отбрасывается автоматом в сторону.
Следуя за движением поршня, мы переходим к новому участку линии. Здесь деталь подвергается механической обработке — ее обтачивают и шлифуют.
Десятки инструментов касаются цилиндрического тела заготовки. Стиснутый пневматическими захватами, поршень, как живой, сам поступает под инструмент, поворачивается к нему обрабатываемой стороной, отходит в сторону после обработки. Специальные фрезы наносят на поверхность поршня канавки.
В тело его вонзаются сверла. Бешено вращающиеся шлифовальные круги полируют наружную поверхность поршня, доводя ее до точнейших размеров, контролируемых здесь же, на станке.
Наконец специальный станок-весы взвешивает поршень.
Автомат тут же высверливает внутреннюю его часть ровно настолько, чтобы довести вес детали до требуемой величины.
Эти процессы происходят с головокружительной быстротой на десятках, связанных между собою станков. Все время деталь находится под непрерывным контролем и проверкой сотен автоматических приборов. Они учитывают температуру инструмента, заготовки, охлаждающей инструмент жидкости. Они принимают во внимание даже возможный износ инструмента и все другие причины, способные повлиять на точность обработки.
Я вижу, как блестящий новенький поршень попадает наконец в лудильную ванну. Это заключительная стадия обработки.
Специальный автоматический анализатор постоянно регулирует химический состав ванны.
И именно здесь, в самом конце автоматической линии, я вижу наконец хозяина — человека.
Молодой рабочий сидит в легком кресле у широкого пульта управления. Перед его глазами не только упрощенная схема всей автоматической линии, с сигнальными лампами и указателями, — перед ним кнопки управления звеньями этой сложной цепи машин.
Небольшие шкафы с контрольной аппаратурой и приборами управления на расстоянии установлены возле каждого станка.
Все эти приборы, реле, сигнальные лампы так связаны между собою, что любая неполадка или задержка в изготовлении детали немедленно устраняется, и тут же дается сигнал дежурному диспетчеру. Вместе с двумя помощниками он является основным аварийным наладчиком линии. Он устраняет на месте неисправности, он отвечает за правильность работы автоматов.
— Я уже говорил вам, эта линия — лишь одна из многих десятков ветвей, примыкающих к главному стволу завода — сборочной линии, — рассказывает мне Прокофьев, когда мы входим с ним в основное здание завода. — Теперь смотрите внимательнее. Мы переходим к главной линии. На ней из всех деталей, поступающих с боковых ветвей, собирается основной агрегат — двигатель.
Мы останавливаемся в просторном зале, залитом солнечным светом. Свет пробивается сквозь стеклянный потолок. Со всех сторон, подобно ручьям, впадающим в полноводную реку, в зал сходятся автоматические линии изготовления деталей мотора. Они сливаются в одну линию стальных машин. А она, подобно главному каналу, пересекает все заводские помещения. Где-то там, вдалеке, в уходящем пространстве цеха, возникают из расплавленного металла чугунные блоки двигателей. Стиснутые стальными руками транспортера, они проходят около сотен инструментов длинного ряда станков. Станки сверлят, строгают, шлифуют литое тело будущего двигателя.
Десятки сверл врезаются одновременно в неуступчивый металл блока. Переходя от одной группы станков к другой, блок будущего мотора поворачивается, подставляя острым граням инструмента то одну, то другую сторону.
Проверенный на прочность, просвеченный рентгеновской аппаратурой на отсутствие раковин в литье, он уже полностью обработан.
Теперь тело двигателя начинает обрастать деталями.
Запрессовываются хромированные гильзы цилиндров, предварительно охлажденные жидким воздухом. Автоматически становятся на свое место тонкие вкладыши подшипников, поступающие со своей производственной линии.
Где-то на вспомогательном пути умные сборочные станки уже надели на поршни кольца. Станки скомплектовали поршни с шатунами, закрепили их на коленчатом валу и подвели к горловинам цилиндров.
Легким, почти разумным движением машины строго закрепленная поршневая группа вдвинута в блок мотора. Специальные автоматические приспособления окончательно укрепляют коленчатый вал.
Мы идем вдоль сборочной линии, взволнованные величием человека, создавшего эту цепь разумных машин.
Все дальше и дальше передвигается по линии блок мотора, обрастая деталями. Уже поставлены клапаны, во-время поданные с клапанной линии. Заняли свое место распределительные валики и шестерни, поступающие откуда-то сбоку.
Глаз мой не успевает следить за чудесной работой станковсборщиков. Они выполняют почти человеческие движения, полные тончайшего расчета и осторожности. В неощутимую долю секунды ставится очередная деталь на свое место. Она закрепляется и тут же контролируется. Ошибка невозможна.
Откуда-то со стороны к главной линии непрерывным потоком идут всё новые и новые детали двигателя. Идет электрооборудование, ставятся на свое место свечи зажигания. Сверху уже опускается на почти собранный двигатель карбюратор… Станок закрепляет его и передвигает собираемый мотор дальше.
Всё новые и новые позиции занимает двигатель, четко переходя от одного положения к другому.
И около этой живой, не замирающей ни на секунду линии машин, стальными нитями связанной с десятками других автоматических цепочек, изредка появляются люди.
Они склоняются над особо важными и ответственными узлами сборки только для того, чтобы еще и еще раз проверить добросовестность работы своих механических помощников.
И когда в случае малейшей неисправности аварийный станок начинает электрическим голосом просить человека о помощи, сигнализируя ему о неполадках торопливыми вспышками лампочек, человек бежит к нему, почти как к живому существу, попавшему в беду.
Моментально определяется характер неисправности. Мастер лишь на несколько минут выключает аварийный участок линии. Он тут же умелыми движениями инструмента устраняет неполадку, производит регулировку станка.
Нажатие кнопки — и линия вновь вступает в строй. Неудержимый поток все дальше и дальше несет за собою обрастающее деталями тело двигателя. Поток несет его на выход — к самому концу линии, туда, где каждые три минуты транспортер вынимает из последнего зева машины готовый новенький серебристый мотор. Сколько стальных сильных и в то же время осторожных рук касалось его!
Части его отливались в механических литейных агрегатах.
Они проходили специальную термическую обработку в электропечах. Острые, как огненные иглы, кислородные горелки коротким движением срезали ненужные литники. Строгальные станки до блеска обстругивали поверхность деталей. Обработку продолжали электроэрозионные станки, врезаясь электрическими искрами в металл и прожигая в нем нужные отверстия. Штамповка, протяжка, проковка, фрезерование, шлифовка и полировка, накатка и наклеп были необходимы для рождения деталей.